дрожь.
Грей моментально опомнился.
— Хватит, успокойся, подумай о малыше. Я отведу тебя в твою комнату, ты полежишь. Мы поговорим позже.
Она пыталась оттолкнуть его руки, но у нее ничего не получилось. Смирившись, Кейт затихла. Грей отвел ее в спальню и уложил на кровать. Кейт свернулась калачиком и закрыла глаза. Она слышала, как Грей вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Снова и снова Кейт прокручивала в голове их разговор. С каждым словом Грея в ней умирала надежда на его чувства к ней. Она была для него лишь сосудом, в котором рос его ребенок. Грей не хотел ее, он хотел ребенка.
Кейт тихо заплакала. Зачем он мучает ее? У него есть женщина, Памела, обладательница чарующего голоса, а она, Кейт, всего лишь «маленькое приключение». Ах да! Она упустила из виду совестливость Грея, его чувство долга… Боже, как больно! Что ее ждет впереди? Жить с ним, зная, что он любит другую; любить его, зная, что он не ответит на ее чувства? Не захочет ли он впоследствии развестись с ней, чтобы связать жизнь с Памелой и — о Боже! — не отнимет ли у нее ребенка?
Она пришла в ужас от таких мыслей и невольно сжала свой еще плоский живот ладонями. Многое Кейт было непонятно. Теперь навязчивые вопросы не дадут ей покою. Почему он впал в ярость, когда увидел ее месяц назад в отеле, куда она пришла по приглашению Полины? О чем он разговаривал с Раулем и как вообще нашел его?.. Самым странным для Кейт было то, зачем он привез ее в свой дом. У Кейт не было сил, чтобы разобраться во всем. Она чувствовала себя утлым суденышком в бушующем океане.
Кейт не заметила, как уснула. Ей опять приснился все тот же кошмар. В этом жутком сне она снова оказалась в лабиринтах мертвого города. Отвесные серые стены с пустыми окнами-глазницами упирались в низкое небо, не было ни одной двери, куда она могла бы войти, ни одного человека, кто мог бы помочь ей. Она чувствовала за спиной какое-то движение и пыталась бежать, но ноги увязали. Свернув за очередной угол, она оказалась в тупике. Остановилась, тяжело дыша и понимая, что это конец. Чувство непередаваемого ужаса и беспомощности охватило ее. Она закричала. И вдруг почувствовала, как все изменилось. Словно сильные руки обхватили ее, закрыв от всего мира, даруя безопасность и покой. Кейт поняла, что спасена, и словно провалилась в черную яму.
Она проснулась, когда в комнате было темно. Сонно пошевелилась и осознала, что находится в объятиях Грея. По его ровному дыханию Кейт поняла, что он спит. Она попыталась осторожно освободиться и разбудила Грея. Уже не осторожничая, она села в кровати, убирая с лица растрепавшиеся волосы.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. А что ты тут делаешь?
— Ты кричала и металась во сне.
— Мне приснился кошмар.
— Что ты чувствовала?
Она замерла и посмотрела на него. В темноте его лицо казалось белым размытым пятном. Ей почудилось или на самом деле в его голосе послышалось беспокойство и участие?
— Почему ты спрашиваешь?
— Я хочу знать.
Она раздумывала, отвечать или нет. Потом медленно произнесла:
— Меня кто-то преследовал. Я не видела его, но одно его присутствие вызывало во мне ужас и отвращение. А еще я чувствовала страх и одиночество. Одиночество, словно я одна во Вселенной. А потом все кончилось. Зачем ты пришел?
— Я услышал твой крик. Ты звала меня. Я ворвался в комнату, ожидая увидеть невесть что, а когда разобрался, то просто обнял тебя. Ты прижалась ко мне и успокоилась. Похрапывала у меня на плече.
Звала ли она его на самом деле или он это придумал?
— Я не могла похрапывать. — Ее голос звучал почти обиженно.
— Я пошутил, ты спала тихо, как мышка.
Он обхватил ее за талию и увлек на кровать. Сонная и как-то ослабевшая после сна Кейт позволила ему это. Она подумала о том, что она лежит с мужчиной, познавшим ее тело, с мужчиной, ребенка которого она носит и которого знает всего несколько дней. Он уже перевернул ее мир и теперь добивался большего — полного контроля над ее жизнью, полного подчинения ее чувств. И самым фатальным было то, что хотела она этого плена, что она любила его. Его рука медленно заскользила по ее телу, пока не остановилась на животе, почти полностью накрыв его широкой ладонью. Сердце Кейт забилось как сумасшедшее, а к горлу подкатил колючий комок.
— Кейт, дорогая, давай прекратим войну и попробуем наладить отношения. В первую очередь мы должны подумать о нашем малыше, о его будущем. Мы оба ответственны за него и должны сделать все, что в наших силах. Я знаю, что сегодня за столом ты думала о нем, твое лицо было таким… нежным, ты была погружена в себя, словно говорила с ним. Но это и мой ребенок. Я не хочу упустить ни одного дня из его жизни: нянчить его совсем маленьким; вставать по ночам, чтобы успокоить его; видеть, как он сделает свой первый шаг, как произнесет первое слово. Быть с ним, пока он растет, помогать ему, жить его жизнью — как ты можешь желать лишить меня всего этого?
— А как же мы, Грей? Нельзя жить одной семьей и посвящать жизнь только лишь ребенку, игнорируя друг друга и свою жизнь.
— Я надеюсь, что наши отношения наладятся. Нам нужно только время. Со своей стороны я сделаю для этого все возможное. Но сейчас мы должны думать в первую очередь о нашем ребенке.
— Я не знаю…
Кейт вдруг осознала, что он тоже страдает, что ему тоже больно. Она всегда старалась быть справедливой. Она помнила, как Джон внушал ей: поставь себя на место другого человека и подумай, как ты бы себя чувствовала в этой ситуации.
— Ты сомневаешься, что я буду хорошим отцом? — тихо спросил он.
— Нет, конечно, нет. А что, если у нас ничего не получится?
— Можешь отрицать сколько угодно, но ты сама знаешь, что там, на острове… Это было нечто большее, чем мимолетная страсть. Я знаю, что то волшебство, которое было между нами, оно мне не почудилось. Ты сопротивляешься, но тебя тянет ко мне так же сильно, как и меня к тебе. Твое тело уже признало меня, только разум еще сопротивляется очевидному. То, как ты отвечаешь на мои поцелуи, как таешь в моих объятиях… Разве тебе это ни о чем не говорит? Воспоминания о нашей ночи до сих пор преследуют меня.
— Но мы совсем не знаем друг друга.
— У нас впереди много времени. Я думаю, лет пятьдесят как минимум. Если ты раньше не сведешь меня с ума. И я не собираюсь тратить время даром. Наш брак будет не пустой формальностью, у нас будет настоящая семья. Никаких раздельных спален, Кейт. Каждую ночь я буду любить тебя, пока ты не поймешь, что все иное — просто бессмыслица. А реальность — это мы… и наш ребенок… Кейт, скажи «да».
Это опять случилось: он околдовал ее своим голосом, заворожил своими поцелуями. Все мысли смешались, и для Кейт действительно существовала только эта реальность. Я жалкая лицемерка, я больше всего на свете хочу быть его женой. И боюсь этого. Боюсь, что он охладеет ко мне, а я не смогу жить без него.
— Но… Но…
— «Да». Ни слова больше, дорогая.
Он осыпал ее поцелуями, Кейт задыхалась от переполнявших ее чувств.
— Грей, это называется принятием решения под давлением.
— Скажи «да», милая… На острове ты кое-что пообещала мне. Может, пришла пора выполнить обещание?
— Но…
— «Да»… Только это я хочу услышать…
— Грей, я…
— «Да».
— Пожалуйста… Да.
