вспомнил про поцелуй и ее неуклюжую попытку свести ситуацию к шутке! Она вспыхнула.
— Я вижу, ты поняла, о чем идет речь, — понимающе поддразнил ее Сэт. — Мы оба знаем, о чем я говорю, и это поощрение я предпочту любому ужину.
Его слова звучали, как шутка, но его мягкий голос вкупе с воспоминаниями вызвали у Эшли дрожь. Нужно срочно придумать какую-нибудь причину для отказа… Но, глядя в его глаза, она поняла, что он не отступит. Эшли уже знала, что, если Сэт что-то задумал, он доведет это до конца. Господи, на что он еще готов пойти, чтобы заставить ее идти на этот ужин? Сопротивление не имело смысла, оставалось «покориться натиску и постараться получить удовольствие», как сказала бы Роуз.
— Мне не нравится, что вы вспомнили это, — постаралась холодно сказать Эшли, хотя внутри она вся горела и жар приливал к щекам. Она рискнула испытать его терпение еще раз. — При всем желании я не успею подготовиться. У меня столько дел, что, дай Бог, я их только к восьми разберу, не говоря уже о том, что мне нужно сделать прическу, макияж и все такое.
Голос ее звучал почти отчаянно, но Сэт не проявил ни грана жалости.
— Уйди пораньше, — непреклонно заявил он, — и никаких отговорок.
Эшли собрала волю в кулак.
— Хорошо, — с видимой покорностью произнесла она, — сейчас я позвоню в парикмахерскую и договорюсь о времени посещения.
— Счет пришли мне, — вдруг сказал он, — возможно, мы сумеем списать его на административные расходы и в связи с этим занизим на эту сумму налогооблагаемую прибыль. Так что ничего, если счет будет огромным.
— Все шутите, — пробормотала Эшли, но не могла сдержать улыбку, а Сэт вдруг проникновенно сказал:
— Эшли, ты приложила к этой победе столько усилий, так что часть этого успеха по праву принадлежит тебе.
Эшли смутилась. Его глаза сияли, а голос звучал слишком нежно. И она растаяла.
— Хорошо.
— Не забудь, в восемь. — И он скрылся в своем кабинете.
Как только он исчез, улыбка сошла с лица Эшли. Боже, что она наделала? Ладно, что толку терзаться, изменить уже ничего нельзя.
— Ладно, — себе под нос пробурчала она, сдаваясь, — осталась маленькая проблемка: мне не в чем идти. Я не могу позволить купить себе вечернее платье.
Эшли так привыкла экономить, что любая трата денег приводила ее в ужас. Надо срочно позвонить Роуз, может, она что-нибудь придумает.
Роуз придумала. Когда Эшли пришла в бутик, адрес которого продиктовала ей Роуз, ее там уже ждали. Продавщица, как оказалось, знакомая Роуз, внимательно оглядела Эшли и тут же предложила ей на выбор несколько туалетов. Эшли остановилась на темно-синем, почти черном платье. Ткань насыщенного цвета с мягко мерцающими проблесками создала у Эшли ассоциацию с ночным небом, утыканным осколками звезд. Ее немного смутила сумма на ценнике, но потом она решилась — в жизни всегда чем-то приходится жертвовать. А платье этого стоило.
В салоне красоты Эшли позволила себе расслабиться. Отрешившись от всех забот, она подумала, что так давно не вверяла себя чьим-то заботливым рукам, что почти забыла, как это приятно. К сожалению, она не могла позволить себе слишком часто посещать салон.
Результат произведенных усилий превзошел все ее ожидания. Когда Эшли предстала перед Сэтом, она в полной мере ощутила свое преображение. Сначала он равнодушно прошелся по ней взглядом и отвел глаза. И тут же его взгляд метнулся назад, прошелся по ее лицу, по фигуре, до кончиков пальцев на ногах, и уже медленнее — обратно. Эшли встала в нарочито демонстративную позу, наблюдая, как у Сэта от изумления приоткрылся рот, словно он силился что-то сказать и не мог. Ей было одновременно и приятно, и тревожно от его взгляда.
— Что ты с собой сделала?
— Как вам, ничего прикид? — как можно небрежнее спросила она у Сэта.
Он помолчал несколько минут, потом его губы шевельнулись.
— Мне нравится, — выдавил он.
В машине Сэт полностью пришел в себя.
— Эшли, мне становится страшно, когда я думаю о счете, что ты пришлешь мне.
— Совсем немного понадобилось для того, чтобы превратить меня из старой страшной карги в сияющую нимфу, — пошутила она, и Сэт бросил на нее быстрый взгляд, осознав свою ошибку.
— Я имел в виду платье. Я мало что понимаю в женских штучках, но оно, наверное, ужасно дорогое? — попытался поддержать он шутливый разговор.
— Уверяю вас, счет будет не такой огромный, как вы представляете…
— Не такой огромный? Ты знаешь, как звучит закон относительности?
— Примерно. — Эшли с трудом сдержала смех.
— Так относительно чего счет не огромный?
— Наверное, относительно годового оборота вашей фирмы.
— Почему-то я ждал, что ты это скажешь.
Эта шутливая перепалка заставила ее расслабиться. И, когда они уселись за столик, безмятежное настроение все еще было при Эшли. Официант вручил им меню.
— Здесь прекрасно готовят мясо. Ты как-то упомянула, что не любишь рыбу, поэтому я не рискнул приглашать тебя в ресторан, где подают морепродукты. Признаться, я и сам не в восторге от даров моря.
Эшли добросовестно попыталась вспомнить, когда она упоминала о своей нелюбви к рыбе, но не смогла.
— Удивительно, что вы помните все, что я когда-то вам говорила, — ошеломленно проговорила она. — По правде говоря, я уже сама не помню, когда упоминала об этом.
— Умение слушать и запоминать мелочи порой играет немаловажную роль в бизнесе.
— Конечно, — пробормотала она и уткнулась в меню. — Я закажу утку с грибами и салат.
Сэт подозвал официанта и сделал заказ. Им принесли вина, и Эшли не спеша отпила глоток.
— Здесь очень мило, — произнесла она. — Вы часто здесь бываете?
— Иногда.
Он рассматривал ее, и Эшли начинала нервничать от столь пристального внимания.
— Вам нравится здешняя кухня или вы предпочитаете интерьер?
— И то, и другое.
— Сэт, не очень-то вы многословны. Вы собираетесь развлекать меня или так и будете рассматривать причину своего разорения?
— Что? — Он удивленно приподнял брови.
— Платье, — улыбаясь, пояснила она.
— Ах, платье. Извини, Эшли, просто я потрясен.
— Потрясены?
— Да, — он непринужденно рассмеялся, — утенок превратился в лебедя.
— Ах, вот, значит, какого вы обо мне мнения. А что случилось с крольчонком? В кого он превратился?
— Признаю, это было не очень удачное сравнение.
Его глаза мягко сияли, но Эшли уверила себя, что во всем виновато освещение. Хорошо, что именно этот момент выбрал официант, чтобы принести их заказ. Иначе за столом установилось бы невероятное напряжение: Эшли уже не знала, что сказать, а Сэт, по-видимому, предпочитал смотреть, а не говорить. Раньше она этого за ним не замечала.
— Сэт, я вас предупреждаю: если вы и дальше будете так на меня смотреть, то я не уверена, что проглочу хоть кусочек этого прекрасного ужина, — сказала Эшли, когда официант отошел. — А я просто умираю от голода.
— Тогда мне придется уткнуться в тарелку и не поднимать глаз, пока последний кусочек не исчезнет в
