и дядя не схватил ее в объятия, как любимую родственницу. Возможно, в словах Одри окажется хоть доля истины…
3
В дверь постучали, и Хелен замерла посреди комнаты.
– Войдите, – пригласила она.
Дверь открылась, и Хелен обнаружила на пороге комнаты Мелиссу.
– Мисс Гамильтон, ваш дядя хочет с вами поговорить. Он ждет вас в кабинете.
– Хорошо, я сейчас иду.
Мелисса испарилась, а Хелен, вздохнув, отправилась на зов. Дядин кабинет находился на первом этаже в правом крыле огромного здания. Девушка остановилась перед массивной дверью и переступила с ноги на ногу, не решаясь постучать. Собрав всю волю в кулак, она тихонько стукнула костяшками пальцев, и тотчас послышался голос Роберта, пригласивший ее войти.
– Дядя, вы меня звали? – быстро спросила она, едва переступив порог.
– Да, Хелен. Присаживайся.
Роберт слабым движением руки указал ей направление, и Хелен, подойдя к массивному кожаному креслу, присела на самый краешек. В кабинете царил полумрак, скрадывающий очертания мебели и затемняющий углы, и было очень холодно, словно в этой комнате назло жаркому лету поселился кусок холодной зимы. Хелен сконцентрировала внимание на Роберте, сидевшем за огромным столом, который освещала настольная лампа.
– Я хотел поговорить с тобой, Хелен. Это касается моего сегодняшнего предложения.
– Я…
– Пожалуйста, Хелен, выслушай меня. – Роберт глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. – Я много думал об этом, Хелен, и считаю, что ты права в своих сомнениях… Я был не слишком хорошим дядей, я знаю. Мне было трудно, Хелен, действительно трудно. К тому же у меня никогда не было собственной семьи, и в некотором роде я эгоист, в первую очередь заботящийся о собственном удобстве и покое. Но теперь я вдруг понял, что так не должно быть. Я знаю, что упущенных возможностей не вернуть и я не имею права претендовать на твои привязанность и симпатию, но ты могла бы попытаться… попытаться изменить свое отношение ко мне. Ведь у тебя больше никого нет, как и у меня. Подумай над этим, Хелен. Останься и дай нам обоим шанс наладить наши отношения.
Роберт говорил мягко и проникновенно, и это было настолько не в его стиле, что Хелен поневоле стало не по себе. Ее дядя был сложным человеком, со своими стереотипами поведения, и такие качества, как дружелюбие, бескорыстие и альтруизм не являлись сильными чертами его характера. Она инстинктивно чувствовала, что существует какая-то очень веская причина для этого разговора и настойчивого желания дяди, чтобы она пожила в его доме, но Хелен, хоть убей, не могла даже представить, что двигало Робертом и какие мысли бродили в его голове. Ее стало зябко – то ли от собственных неясных предчувствий, то ли от того, что в кабинете было ужасно холодно. Роберт тут же заметил движение ее дрогнувших в ознобе плеч.
– Ты замерзла?
– Нет-нет, все в порядке.
– Я вынужден сидеть в этом морозильнике… – Роберт как-то невесело усмехнулся и чуть качнул головой, словно досадуя на подобное обстоятельство.
– Но почему? – невольно спросила Хелен, недоумевая, почему нужно заставлять себя находиться в этом «морозильнике».
– Мой доктор настаивает, что низкая температура и озонирование воздуха помогут мне… – Роберт очень вовремя замолчал, провоцируя Хелен на новый вопрос.
– Ваш доктор? Вы больны? – с проснувшимся беспокойством спросила она.
– Легкие, – сдержанно отозвался Роберт. – Но не обращай на это внимания.
– Это серьезно?
– Увы. Но не будем о грустном и вернемся к нашему разговору. Я не имею права давить на тебя, Хелен…
Она вдруг все поняла. Дядя болен, возможно неизлечимо, и пытается хоть что-то изменить…
– Больше не нужно ничего говорить, дядя Роберт, я останусь.
Роберт как-то странно взглянул на нее, а потом на его губах появилась улыбка.
– О, Хелен, спасибо. Ты не представляешь, что это для меня значит.
– Для меня это тоже много значит, – выдавила она.
– Я понимаю, что мое предложение меняет твои планы.
– Мои планы? – растерянно переспросила Хелен.
– Я подумал о том, что у тебя и твоей подруги… Как ее зовут? Одри?
– Да, Одри Вейли.
Хелен почему-то показалось, что за этим последует ласковое иносказательное предупреждение о том, что Роберту не нравится, когда она водит дружбу не с теми людьми.
Но Роберт сказал вовсе не то, на что рассчитывала Хелен:
– Так вот, я подумал, что вы решили держаться вместе. Быть может, найти квартиру на двоих и попытать счастья в поисках работы?
Хелен изумилась прозорливости дяди до такой степени, что на несколько мгновений потеряла дар речи.
– Да, все так и есть. То есть было… – согласилась она и вдруг представила, что теперь ее ожидает.
Хелен вспомнила все тщательно продуманные совместные планы, все их с Одри лелеемые надежды и решила, что теперь Одри имеет право на нее обидеться.
– В качестве компенсации за поломанные планы ты могла бы пригласить Одри в гости. Вдвоем вам будет веселее. Вы можете сходить куда-нибудь развлечься.
Хелен вдруг показалось, что у нее приступ тяжелого бреда: настолько нереален был происходящий разговор.
– Я… я думаю, Одри не будет против, – промямлила она.
Одри не будет против? Да Одри придет в буйный щенячий восторг!
– Вот и хорошо, раз мы все решили. Осталось только одно, Хелен. Это я приготовил для тебя. – Роберт положил на край стола плоский прямоугольный предмет.
– Что это?
– Пластиковая карта. Я считаю, что у тебя должны быть собственные средства.
– Мне это не нужно, – слишком резко ответила она, и Роберт тут же поднял ладонь, словно таким образом пытаясь остановить Хелен.
– Это не попытка подкупа, дорогая, я сделал бы это в любом случае. – Голос Роберта зазвучал твердо и бескомпромиссно. – Я не приму никаких «нет», Хелен, тебе достаточно просто сказать «спасибо».
– Спасибо, – выдавила Хелен, не в силах оторвать взгляда от тонких пальцев Роберта, выхваченных из царившего в кабинете полумрака ярким светом настольной лампы.
Его пальцы жили собственной жизнью. Они скользнули по полированной столешнице, едва касаясь ее, как пальцы слепого, тронули золотое перо, скользнули к пресс-папье, поправили уголок выбившегося из стопки документа, а потом туго сплелись. Хелен оторвалась от этого завораживающего зрелища и взглянула в сосредоточенное лицо дяди.
– Я могу идти? – почти робко спросила она.
– Конечно, Хелен, конечно.
Девушка поднялась и выскользнула из кабинета. Когда за ее спиной закрылась дверь, она глубоко вздохнула, вытерла пот со лба и поплелась в свою комнату, до конца не уверенная в том, что этот разговор состоялся на самом деле, а не был плодом ее воображения. Однажды она мечтала об этом, но прошло слишком много времени, чтобы поверить в то, что ее почти забытые мечты и чаяния вдруг начали сбываться. Словно добрый Санта вдруг нашел старые потерянные письма и решил исполнить далекие и наивные мечты одинокой девочки.
Добравшись до комнаты, она внезапно вспомнила, что так и не позвонила Одри.
