По ее щекам текли слезы, но она стояла в той же позе совершенно неподвижно, невидяще уставясь в стену.
Прошла еще неделя. Жизнь Мари катилась все так же размеренно, но она уже начала терять покой. Перед глазами то и дело вставала картинка прощания с Мишелем, а дома она вздрагивала от каждого телефонного звонка, надеясь, что он позвонит. Затянувшееся молчание могло означать только две вещи: либо Мишель сумел оплатить долг, либо он пустился в бега от кредиторов. Ее настроение менялось попеременно от раскаяния в том, что она поступила с Мишелем слишком круто, до здоровой злости на его беспомощность и безволие. Он давно уже не ребенок и должен сам отвечать за свои поступки: двадцать три года – достаточный возраст, чтобы обрести полную самостоятельность как в зарабатывании денег, так и в совершаемых поступках. Из-за мягкости своего характера она совсем избаловала его, потакая просьбам и прикрывая во время неприятностей. Этому было только одно объяснение: она любила его. Но пагубная страсть Мишеля приносила ей много горя. В азарте он делался невменяемым и не реагировал ни на какие внешние раздражители, будь то уговоры или угрозы. Если не было денег, он играл в долг. Уже потом он приходил в себя и ужасался содеянному, слезно умолял о прощении и давал слово, что это больше не повторится. И Мари оплачивала его проигрыши. Но стоило ему войти в игровой зал, как все начиналось заново – дьявольское искушение не отпускало. Последний его проигрыш оставил ее без гроша за душой.
– Это последний раз, когда я тебе помогаю, – твердо заявила в тот раз она Мишелю, и он понял, что это действительно так.
Он продержался почти год. И вот теперь опять…
В расстроенных чувствах она позвонила Летти, но та сказала, что видела Мишеля пару дней назад и он выглядел как обычно. Может, ее слова и не пропали даром и он все-таки взялся за ум. Мари могла уповать только на это. Ник заметил ее подавленное состояние и истолковал его по-своему.
– Ты скучаешь по своей семье? – внезапно спросил он.
Мари решительно отбросила все мысли, как делала это уже на протяжении нескольких дней. Хотя, судя по тому, что Ник заметил, у нее это получалось не слишком успешно. Мальчик не должен страдать из-за ее проблем, и она как можно беспечнее улыбнулась.
– Ты очень проницательный мальчик. Да, я скучаю по своей семье, по своим названым братьям и сестрам, по своим друзьям.
– Ты никогда не рассказывала об этом.
– А ты никогда не спрашивал. Но, если ты захочешь, как-нибудь я расскажу тебе о них. А как твои дела в школе?
– Хорошо. Миссис Симонс говорит, что у меня хорошая подготовка и что я очень любознательный ребенок.
– Попробовала бы миссис Симонс сказать что-нибудь другое про такого идеального ребенка, как ты.
Ник хихикнул.
– Вчера ты так не считала.
– Да, но вчера ты разбил вазу, и нам обоим попало за это.
– Я же нечаянно…
– Я так и сказала твоему дяде, но, похоже, его это не успокоило. – Упрямый болван, он продолжает игнорировать мальчика, словно не видя, как плохо это на него влияет. Ее повторная попытка поговорить об этом привела его в ярость. Он грубо оборвал ее и предупредил, что если она попробует возобновить этот разговор, то будет уволена. Такое отношение к невинному ребенку ставило ее в тупик, но угроза возымела действие – Мари решила больше не рисковать. В конце концов, Ник полностью обеспечен, у него есть она, Тереза, вечно балующая Ника, и Лео. Он вполне может прожить без общения с этим эгоистичным ослом. – А как тебе ребята из класса? Ты уже с кем-нибудь подружился?
– С некоторыми. Джули, которая сидит справа от меня, выглядит как принцесса, но никогда не задирает нос, а Билли Фуллер самый классный из всех ребят. Он сказал, что его брат гонщик. Здорово, правда?
В дверь тихонько стукнули, а потом она приоткрылась, и в комнату бочком протиснулся Лео. Руки он спрятал за спиной.
– Угадай, что я принес тебе? – обратился он к Нику.
Мари улыбнулась, глядя, как Ник немедленно бросился узнать, что ему приготовили, а Лео вытащил из- за спины и показал мальчику сверток.
– Мари сделала тебе подарок, теперь моя очередь… – Он торжественно вручил Нику пакет. Мари поднялась и подбежала к ним, пытаясь разглядеть, что он принес.
– Это не для девчонок, – надменно произнес Лео и подмигнул ей.
– Ну пожалуйста, мне так хочется увидеть, – тоном капризной девочки произнесла она, и все трое рассмеялись.
Ник уже развернул бумагу и застыл – в его руках была модель планера, выполненная так искусно, что Мари ахнула.
– Лео, вы сделали это сами? – поразилась она.
Тот смущенно улыбнулся.
– Вам нравится?
– Это просто чудо! – Она нисколько не кривила душой. – У вас золотые руки!
– Я хочу запустить его! – закричал Ник.
– Но ведь на улице дождь, – попыталась возразить Мари, – ты испортишь подарок Лео.
Она видела, что после этих слов он чуть не заплакал.
– Ник, мы запустим его сразу, как только погода наладится, хорошо?
Потом ее зачем-то позвала Тереза, и Мари замерла от нехороших предчувствий, увидев влетевшего на кухню встрепанного Ника. У мальчика был испуганный вид, и он смотрел на нее расширенными глазами.
– Что случилось? – встревоженно спросила она, присев перед ним на корточки.
– Мой планер… – пробормотал Ник, и из его глаз закапали слезы.
– Ты сломал его? Не расстраивайся, мы скажем Лео, и он починит…
Не успела она перевести дух от столь мелкой проблемы, как Ник отчаянно замотал головой.
– Нет, я не сломал его. Он на люстре в гостиной.
Тут Мари похолодела.
– Ник, я же просила тебя…
– Мне так хотелось его запустить…
– Ладно, пойдем посмотрим, что можно сделать. Пока не появился твой дядя. – Мари вошла в гостиную и оглядела ее. Слава Богу, ничего не разбито. Она задрала голову и посмотрела на люстру. Было видно одно только свешивающееся крыло. Мари повернулась к Нику. – Я сниму твой планер, но ты должен пообещать мне, что такое больше не повторится.
– Я обещаю. Прости, Мари…
– Иди в комнату и жди меня там.
Мальчик послушно убежал, а Мари выдвинула на середину комнаты огромное кресло, взгромоздила на него стул, а сверху поставила скамеечку для ног. Критическим взглядом оглядела сооружение – конструкция весьма непрочна, но что делать?
– Что это вы вытворяете?
Мари вздрогнула от неожиданности и обернулась.
– О Боже, Лео, как вы напугали меня. Собираюсь заняться альпинизмом, конечно. Ваш планер застрял на люстре…
Лео посмотрел в указанном направлении и чертыхнулся.
– Вы совершенно правы, – с улыбкой согласилась она, – и, если Донован застукает меня, мне просто грозит увольнение. Я и так уже слишком долго испытываю его терпение.
– Я принесу стремянку.
– Нет времени. Кроме того, вы можете что-нибудь задеть и расколотить из этого антикварного барахла.
– Тогда полезу я.
– Вы шутите?! Не принимайте это за оскорбление, но вы слишком… громоздки для этой конструкции.
