«Если уж тебе так нужно, покупай уцененную куклу, уцененного медведя. Мы для тебя что хочешь уценим. Любую электронную игру. Старая цена десять рублей, новая — полтора… А почему нельзя?! — возмущались продавщицы. — Ты же не для себя. Для детей. Ну, Нина, ты со своей принципиальностью пропадешь!»
Ничего, не пропала… Сотрудники управления стали приносить из дому у кого что есть. В куче игрушек — половина дареных. Участковый Женя Журавлев принес Нине Васильевне маленький автомобильчик болотного цвета. Чудо-автомобильчик. Вездеход. Нина Васильевна залюбовалась. «Откуда у тебя такая игрушка?» Женя засмеялся: «Нашел. Иду, понимаешь, по улице и вижу — лежит. Я и взял. Потому что не там лежит, где следовало…»
Журавлев покатал игрушку по столу, болотный автомобильчик жужжал, как майский жук. Журавлев пустил его по полу, вездеход ловко перевалил через щель в полу и забрался на ковер.
«Смотри, чтобы не свистнули. Улика. Но и не прячь, держи на виду. Только не отдельно. Среди других игрушек. И спрашивай при случае, не видел ли кто раньше эту игрушку. Где, у кого…»
Вот на этот автомобильчик и поглядывал украдкой Спицын. Поглядывал, как на что-то знакомое.
— Нравится машинка? — простодушно спросила Нина Васильевна. — А у тебя такая есть?
— Нет! — Спицын испуганно заморгал. — Я машинок не собираю.
«Врет», — отметила про себя Нина Васильевна.
Спицын в ее картотеке малолетних коллекционеров уже значился.
Эту картотеку Нина Васильевна завела по типу своей прежней картотеки лошадников, ныне отправленной за ненадобностью на нижнюю полку шкафа. И понемногу стала разбираться в тонкостях обмена или купли-продажи солдатиков разных армий, автомобильчиков всевозможных марок, иностранных журнальчиков и всего прочего, что собирали юные жители Путятина. Кому-то из них нравилось коллекционировать что-то одно, скажем солдатиков. Кто-то разбрасывался, хватался за все. Хитрые обдуривали доверчивых, сильные прижимали слабых. Возникли совершенно новые отношения между ребятами. Проторговавшиеся попадали в кабалу. Как подумаешь — зло берет. Но нет повода для вмешательства.
Отпустив ребят, Нина Васильевна смотрела в окошко, как они идут через милицейский двор к воротам.
Дьяков — впереди, не торопясь. Спицын словно бы торопится, хочет скорее покинуть территорию милиции, пугливо оглядывается на синюю «коробочку» с красной полосой, на мотоциклы с колясками, голубые с желтым… но не обгоняет товарища, остается позади.
Разговор в милиции никакого облегчения обоим не принес. Они наверняка пытались скрыть от родителей происшествие в лесу. Но двоим всегда труднее скрыть что-то нехорошее, чем одному. Так что и в школе все станет известно. Нина Васильевна далеко не всю информацию о ребятах передает директорам и завучам, однако родителей молчать не заставишь. Они не задумываются, к чему может привести огласка. Спицыну-то ничего, как с гуся вода. А самолюбивому Дьякову будущие расспросы — обида и страдания.
Нина Васильевна посмотрела на лавочку, где сидели эти двое, и увидела закатившуюся к спинке ручку. Кто-то из них обронил. Странно. Они ничего не писали. Кто же за ней вернется?
Если ручку обронил Спицын, для него вернуться в инспекцию по делам несовершеннолетних — задача ох и трудная! С его-то трусостью…
Быстрые ноги простучали по крыльцу.
— Разрешите?
Дверь распахнулась. Нина Васильевна не поверила своим глазам — Спицын.
— Ну заходи! Твоя ручка?
— Моя! — Спицын взял ручку, поднес к очкам и упрятал во внутренний карман. — Я нарочно оставил. Чтобы с вами поговорить. Без него.
— Значит, вы с Дьяковым все-таки их узнали, — подсказала Нина Васильевна.
Спицын опустил голову.
— Да.
— Говори, не бойся. — Нина Васильевна встала из-за стола, подошла к нему, положила руку на плечо. Ух ты, как дрожит!
— Только вы меня не выдавайте… — Спицын запнулся, с трудом выдавил: — Ханя… — И снял очки, принялся протирать скомканным носовым платком.
Так вот, значит, кто… Теперь понятно, почему другие, пострадавшие от лесных разбойников, твердили, что грабят чужие, незнакомые ребята. С Ханей лучше не связываться, все знают — он мстительный. А Спицын решился…
— Можешь не беспокоиться, — клятвенно обещала Нина Васильевна, — я еще никого не подводила. А ты молодец, я даже не ожидала.
Спицын нацепил очки.
— Я побегу, меня Дьяков ждет. — За толстыми стеклами мелькнула усмешка.
Нина Васильевна смутилась: «Не надо было ему говорить, что я не ожидала».
На Ханю, то есть на Павла Рыжикова, у нее давно была заведена особая папка. Отобрать у кого-то корзину с грибами для Хани, как он выражается, «мелочевка», «ништяк». У него в руках власть над всеми подростками в Париже. И держит он своих в беспрекословном подчинении. В Путятине такого еще не видывали — разве что в кино.
Нина Васильевна отыскала список ребят, ограбленных в лесу, внимательно перечитала. Что ж, можно добраться до Хани окольными путями, так, чтобы и тени не пало на сегодняшний случай. А будет ли толк? Ей живо представилась беседа с ним. «Подумаешь, грибочки отобрали, — цедит презрительно Ханя. — Там и было на донышке. Видим — пустые идут. Пошутили — нельзя, что ли? Если бы мы джинсы с кого сняли, тогда верно — хулиганство…»
Она положила список ограбленных грибников в папку Рыжикова. И сегодняшние показания Дьякова и Спицына — туда же. Если принести эту папку в комиссию по делам несовершеннолетних, все согласятся, что место Рыжикова в исправительном заведении. Но Рыжиков у своих родителей единственный сын. И еще не все меры Нина Васильевна испробовала.
— Нет, — сказала она вслух и убрала папку на место.
За воротами милиции Дьяков и Спицын разбежались в разные стороны. Дьяков бежал и пугливо оглядывался — не видел ли кто, откуда они вышли. А Спицын удирал без оглядки, сам не веря, что решился на такой смелый поступок. Одно утешение было у него: Ханя непременно должен заподозрить Дьякова, как более смелого. А чтобы этот трус Спицын сделал то, чего не смогли другие ребята?… Да никогда!
IX
Фомин по возвращении домой сразу позвонил дежурному по ГУВД. Отозвался бодрый голос с металлическим оттенком. Фомин и сам на дежурстве отвечал по телефону таким же стандартным служебным голосом — даже Валя его не узнавала.
— А, это ты, Николай Палыч. Привет, — дежурный заговорил своим голосом. — Тебя Налетов ищет. Из Нелюшки звонил твой любимец — участковый Сироткин.
Сироткин часто звонил Фомину. Старательный парень, но уж очень неповоротлив. Опять ему совет нужен? Ладно, потерпит до завтра. Но что понадобилось Налетову? Сам ведь отпустил.
— Больше ничего? — спросил Фомин.
— Официальная информация исчерпана, — интригующе произнес дежурный.
— Давай неофициальную!
— Прибыл Егоров… — Дежурный многозначительно помолчал. — И уже отбыл.
Егоров! Вот почему Петр Петрович забеспокоился.
— Спасибо за приятные новости! — Фомин тяжко вздохнул и набрал домашний номер начальства.
Он не собирался спрашивать: зачем вы меня искали или зачем приезжал на такой короткий срок Егоров. Вопросы задают старшие по званию.
