Парень, морщась от боли, указал на свою машину. Я изумился… «Бугатти-ЕВ-110»! Увидеть такую тачку хоть раз в жизни — уже удача, а этот драчун раскатывает на ней по портовым кабакам. Новый знакомый продолжал меня удивлять.
— Кирк Фицсиммонс, — представился он. — К вашим услугам. Я ваш должник.
Я очень далек от мира больших денег, но это имя не слышать не мог. Обычно оно продолжало славный «разбойничий» ряд: Ротшильд, Рокфеллер, Дюпон, Морган, Вандербильт. Потом — Фицсиммонс.
Мы загнали машину прямо по трапу на яхту (так он называл свое судно) и отплыли на Балеары. За годы, проведенные в Португалии, я приобрел одного настоящего друга — Кирка. Наверное, я был первым, кто совершенно равнодушно относился к его деньгам. Это ему и понравилось. В минуты, когда его душила тоска, он ехал ко мне плакать в жилетку. А я — к нему.
— Привет, амиго! Только что проводил замечательных ребят из Южной Америки. Ты думаешь, они приехали засвидетельствовать свое почтение? Правильно, нет. Правильно, хотели денег. Правильно, не дал. И не дам. Какие-то они все кровожадные. Как ты с ними уживался?
— Дай им заработать, а сам не плати.
— А это как?.
— Ну, например, сфотографируйся с ними на фоне своей яхты и подпиши фотографии: «Моим лучшим деловым партнерам и друзьям Хосе и Хуану от их прилежного ученика Кирка Фицсиммонса». Под такую фотографию они получат кредиты сразу от всех южноамериканских банков.
Секунд десять Кирк остолбенело смотрел на меня во все глаза, потом хлопнул по столу своей лапой профессионального яхтсмена, упал на траву и затрясся от хохота.
— Мир ищет финансовых гениев в Принстоне, Оксфорде, Сорбонне, Токио, а они здесь, в алгарвийском захолустье! Ами-го, быстро говори, сколько ты хочешь в год за свои советы? Прямо сейчас подпишу чек на любую сумму!
Чек от Кирка Фицсиммонса — это хорошо, это принимает любой банк в мире.
— Мои советы, Кирк, — всего лишь полет фантазии, а фантазия не имеет цифрового эквивалента. Давай лучше сыграем в шахматы.
— Мне трудно с тобой играть, амиго! Ты философ, мыслишь абстрактно, а я — финансист, привык считать. Мы даже за шахматной доской играем в разные игры.
Первая партия закончилась вничью, затем три партии подряд выиграл я. Кирк явно не знал теории, но обладал врожденным позиционным чутьем.
— Что-то ты, амиго, слишком сильно играешь для португальца.
— Шахматы — явление социальное, а не национальное.
— Согласен. Однако вернемся к нашим делам. В конце августа я отправляюсь на яхте с инспекцией своих владений. Это займет около двух месяцев. Предлагаю тебе присоединиться. Прекрасно проведем время. Заодно, если захочешь, войдешь в курс дела. Можешь рассматривать все это как предложение контракта на работу. В общих чертах я знаю, чем ты сейчас занимаешься. Поверь, твой бизнес никогда не даст тебе и половины того, что предлагаю я.
Увы, дружище Кирк… Кажется, опоздал ты со своим предложением. Ты не знаешь, чем я собираюсь заниматься, и слава богу.
— Быть консультантом у великого Кирка Фицсиммонса — большая честь для меня. Слишком большая. Сейчас мы друзья, потом ты станешь боссом, я — подчиненным. Нет, Кирк, я слишком долго боролся за свою независимость. Она мне дороже любых денег. Но за предложение — спасибо.
— Странные вы, галлы, люди. Разве нельзя восемь часов в сутки быть подчиненным, а шестнадцать — другом?
Эх, Кирк…. Я такой же галл, как ты зулус.
— Лучше позволь мне иногда бывать здесь в твое отсутствие. Видишь ли, мой филологический труд часто требует полной изоляции, а в городской квартире добиться этого невозможно.
— Это не проблема. Ключи будут у Педро, — знаешь, охранник на въезде? Если понадобится машина — в гараже «Альфа-Ромео-33». Не новая, но все в порядке — страховка, техосмотр и прочее.
Кирк с несколькими запотевшими бутылями «Гролша» вернулся в беседку возле бассейна. Человек, придумавший холодный «Гролш» в жару, достоин Нобелевской премии в области медицины. Идея, равная, по меньшей мере, открытию пенициллина.
— Знаешь, амиго, ты, конечно, прав. — Охлажденный изнутри Кирк был склонен пофилософствовать. — Не надо тебе работать у меня. Не твое это. Финансы — дело скучное, кропотливое. Один процент успеха — талант, девяносто девять — просиживание штанов ради обработки полученной информации и анализа результатов. А твоя стихия — неожиданный причудливый виток фантазии, меняющий не столько результат, сколько изначальный посыл. В банковском деле тебе не было бы цены, но только при наличии хорошей школы и многолетней практики. У тебя же этого нет, не так ли?
— Верно, нет. — Я усмехнулся, вспомнив свои дипломы, полученные еще в эпоху исторического материализма. В одном я значился как «инженер по эксплуатации автотракторной техники», в другом — как «переводчик-референт с португальского и английского языков». От финансов далековато… — Каждый должен заниматься своим делом. Нести свой крест на свою Голгофу…
— Знаешь, амиго, разговор у нас какой-то странный, — резонно заметил Кирк. — Если у тебя проблемы — скажи, решим. Возможности, слава богу, есть, ты знаешь.
— Знаю, Кирк, знаю. — Просто я думал о своем. — Я, пожалуй, поеду, дела…
— Хорошо, амиго. — Кирк, конечно, понял, что мне хочется побыть одному. — Позвони через недельку, прощальный ужин закатим. На яхте, как ты любишь, идет?
— Идет, дружище, пока.
Дома я прежде всего прослушал запись на автоответчике, затем прочитал два послания, полученные по факсу. Ничего срочного: секретарша сообщила, что завтра опоздает на два часа, а двое контрагентов известили меня факсом, что получили все, что заказывали, и качество вполне соответствует заявке. Надеются, что в дальнейшем… И так далее.
Трудно с этими латинос. Знают же номер офиса — так нет, обязательно надо отправить все на домашний. Знак, так сказать, глубокого уважения.
Тяжело вздохнув, я взял маникюрные ножницы и вскрыл сарматовский конверт, из которого выпала фотография. Закружившись в воздухе, она спланировала под диван. Я крякнул, опустился на колени и принялся шарить рукой в толстом слое пыли. В конце концов нашел.
С фотографии на меня смотрело неуловимо знакомое лицо. Большие, чуть навыкате, глаза, залысины на лбу, тонкий, с горбинкой, нос. Хорошее лицо, умное. Только одна неприятная черта, но она портила его окончательно и бесповоротно. Жёсткий, колючий взгляд не сулил ничего хорошего тому, кто встанет на пути этого парня.
«…СПРАВКА
Божко Кирилл Игоревич, 1952 г.р., украинец. Родился в Киеве в семье видного советского дипломата. Закончил КГИМО по специальности „Международные экономические отношения“. Стажировался в Англии, Швейцарии, Испании. В 1982 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме „О рентабельности советских, инвестиций в туристический сектор экономики стран Юго-Западной Европы“. До 1985 года — ведущий специалист по Испании и Португалии Института мировой экономики АН УССР. В мае 1985 года неожиданно меняет профиль работы, начинает заниматься исключительно экономическими связями Украины со странами Ближнего и Среднего Востока, а также юридическим обеспечением этих связей.
Защищает докторскую диссертацию по Международному торговому праву. Параллельно создает и запускает в работу значительное количество акционерных обществ и товариществ, направленных в основном на импортно-экспортную деятельность. На территории бывшего СССР широко использует имя и политическое влияние отца, известного в прошлом дипломата, за рубежом — остатки советских внешнеторговых структур и обширные личные связи. Фактически монополизировал целые отрасли торговли на территории Крыма, украинского и российского Причерноморья. Личная собственность учету не поддается, так как почти вся недвижимость и коммерческие структуры зарегистрированы на подставных лиц.
