о серьезности визита этой троицы в Россию полностью совпадает с нашим мнением.
Понимая, что это не пустые слова, хвалебные оды и дифирамбы, Крутов хранил молчание, ожидая продолжения. И не ошибся.
— И все-таки арабы на этом снимке — не самые интересные персонажи, — продолжил генерал- полковник. — Встречающая сторона — вот кто будет поколоритней. Вот, Богдан Малюта, — белая стрелочка курсора ткнула в лоб улыбающегося шатена. — Полковник государственной службы безопасности, как говорится, лицо, приближенное к императору. Конечно, не пуп земли, но посвящен во многие тайны внешней политики Украины. Блондинчик рядом с ним — настоящий «золотой трофей», Джордж Мэйн, полковник армии США; за банальным определением скрыт глубокий смысл, а именно — представитель Пентагона при Государственном департаменте правительства Юнайтед Стейтс оф Америка. Что означает — резидент стратегической разведки, в поле зрения наших спецслужб попал еще в Сербии, потом была Украина, теперь, как коммивояжер, мечется между Грузией и незалежной ненькой.
Крутов усмехнулся, давая понять, что информацию принял к сведению. А воодушевленный Андрей Андреевич продолжал, указывая на носатого брюнета с глазами слегка навыкате.
— Тоже интересный типаж, Димурия Пааташвили, бригадный генерал грузинской армии. Это по званию, а по должности — офицер по личным поручениям президента. Они вместе учились в Колумбийском университете, филиал Лэнгли. — Журавлев замолчал, прервавшись почти на театральную паузу, потом спросил: — Как комбинация?
— Флеш рояль, — такой была оценка Родиона Андреевича.
— Вот именно, — озабоченно вздохнул генерал-полковник и убрал руку с клавиатуры. — Так что версия о серьезности намерений визита Удава имеет под собой более чем реальную почву. — Особенно если учесть, что боеприпасы, якобы взорванные в арсеналах Полтавской и Харьковской областей, выгружаются в портах Грузии. Да и заявление заместителя министра обороны Украины, что в морскую пехоту следует набирать парубков из Галицких районов — дескать, они более патриотичны, чем жители восточных областей, — с учетом прежде сказанного заставляет окончательно принять «стойку». Идет сдача для очень большой игры.
Направляясь на встречу с Журавлевым, руководитель подотдела «Л» навел справки о смежниках. «Комитет информации» однажды уже существовал, и был создан сразу после Великой Отечественной — аналитическая организация, получавшая сведения от спецслужб (МГБ, ГРУ) для Министерства иностранных дел СССР. Что способствовало большей эффективности в работе тогдашнего МИДа. После смерти отца народов «Кукурузный початок», забравшийся на трон, возомнил себя Цезарем и многое полезное похерил, в том числе и «Комитет информации». По дороге в это ведомство Родион Андреевич считал, что возрожденный «Комитет» занимается прежними функциями, но сейчас понял, как ошибался. Сверхсекретная организация не только получала сведения от других спецслужб, но имела и свою собственную агентуру.
— Как вам удалось получить эти снимки? — не удержался от вопроса Крутов, заранее зная, что исчерпывающего ответа не получит.
— В так называемом ближнем зарубежье у нас достаточно союзников, для которых верность присяге куда важнее натовских «хот-догов».
«Большая сдача» для военного разведчика не стала новостью: она уже шла второй десяток лет, начавшись сразу после развала Советского Союза. Только в этой самой сдаче прибывало все больше и больше крапленых карт.
— Да, но как же совпадают международный террорист и американский старший офицер?
— Точно так же, как организация «Талибан», как террорист «№ 1» Усама бен Ладен, как наркобарон, он же президент Панамы генерал Норьега. Все они идеально вписываются в политическую формулу США, высказанную еще президентом Рузвельтом в адрес диктатора Никарагуа Сомосы-старшего. «Сомоса, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын». — Генерал-полковник неожиданно улыбнулся своим мыслям и по-мальчишески подмигнул Крутову. — Впрочем, во времена Великого и Могучего у нас тоже были свои «сукины дети». Гладиаторские бои лучше наблюдать с Олимпа. А так как теперь мы лишены такой привилегии, придется самим засучивать рукава. Уже какие-то наработки есть? — посерьезнел он.
— Как я уже говорил, учитывая уровень Удава, рассчитывать на банальную диверсию не приходится. — Родион Андреевич углубился в подробный доклад. — Скорее всего, он направляется на Северный Кавказ, чтобы раздуть уже практически затухший костер сепаратистского сопротивления. Крупных бандформирований там не осталось, но зато по региону насчитывается около пятисот «джааматов», подпольных организаций, численностью от пяти до десяти боевиков, плюс несколько десятков реально уголовных банд, готовых убивать исподтишка, лишь бы платили. Все это в разрозненном состоянии не особо какая сила, но вот если объединятся… Наши аналитики уверены, что Абу Юсеф именно с этой целью направляется на Кавказ.
— Логично, — энергично закивал головой Журавлев, — наши спецы такого же мнения. Мысли есть, как бороться с этой пакостью?
— Один из моих офицеров предложил использовать опыт гражданской войны.
— Подробнее.
— В двадцать первом году, подавляя на Тамбовщине крестьянское восстание Антонова, под видом белогвардейской «Кубанско-Донской повстанческой бригады» войскового старшины Фролова была направлена кавбригада Котовского. Они вошли в доверие к приближенному Антонова атаману Матюхину, после чего его банду и самого главаря нейтрализовали и почти без потерь захватили. Восстание пошло на убыль, а вскоре был ликвидирован и сам атаман Антонов со своим братом.
— Подстава, — вполголоса произнес Андрей Андреевич, комментируя услышанное. — В том же контексте можно было бы вспомнить и операцию «Березина» [7]. Впрочем, в истории спецопераций все повторяется, это как в литературе: существует определенное количество сюжетов, и как ни бейся, ничего нового не придумаешь. Но это творческое отступление, теперь конкретно: как вы собираетесь к Удаву подвести нашего «казачка»?
На этот вопрос у генерала Крутова также был ответ, хотя и не совсем полный.
— Подвести к Юсефу своего человека вряд ли удастся, он гад опытный и осторожный. Смысл операции — предоставить их взору такую личность, чтобы «духи» сами захотели пойти на контакт и, соответственно, вербовку.
— И кто же этот сладенький? Политический функционер, правозащитник, журналист? — озвучил генерал самые продажные профессии.
Крутов невольно засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Я думаю, это должен быть военный. Причем немалого чина, что гарантирует и авторитет, и боевой опыт. Он должен быть в конфликте с властями, но не особо опальным. Офицеры-славяне, воевавшие в Чечне, отпадают сразу, никто не поверит в их продажность. Нужен местный.
— Есть кандидатура?
— Работаем, — немного замялся Крутов и непроизвольно почесал затылок. — Проблема в том, что в окружении нынешнего президента Чечни почти все — боевики, сдавшиеся федеральным властям. Вряд ли кто-то с ними захочет вести серьезные дела — как говорится «единожды предав…», — а вот найти бывших оппозиционеров Большого Джо сейчас проблема.
— А знаешь, Родион Андреевич, по-моему, я тебе в этом деле смогу помочь, — заметно оживился генерал-полковник. — Есть у меня один приятель, вместе начинали службу в военной разведке, но я все больше по шпионажу, а он стопроцентный диверсант. Сперва сам лично шугал супостата, а как стал постарше, начал других готовить. Учил афганцев, ангольцев, сомалийцев и эфиопов, чтобы потом соседям было сподручнее резать друг друга. После развала страны Советов этот товарищ ушел на покой, а вот дембельским его аккордом стало обучение кадров чеченской оппозиции как раз перед первой кампанией. Сейчас он уже почетный пенсионер, выращивает внукам клубнику на даче. Вот что, я тебе дам его адресок, а ты сейчас же езжай к нему, Родион Андреевич; голова у старого головореза, что твой компьютер. Все, что знает, помнит до малейшей детали. Вот и расспроси про воспитанников, может, чего толкового подскажет. Встречаемся через три дня в Генштабе, у меня там «апартаменты забронированы», будем работать уже всерьез.
Принимая из рук Журавлева картонный квадратик визитки с адресом диверсанта на покое, Крутов молча кивнул…
