Двое «милиционеров» тут же бросились обыскивать машину. Через минуту один из них вытащил из салона пакет с отрубленной головой и протянул его старшему, похлопывающему себя полосатым жезлом по ноге. Тот мельком взглянул на содержимое пакета, потом включил коротковолновую рацию и доложил:
– Работу выполнили, доказательство на месте. Возвращаемся.
Хлюст был обречен еще с той минуты, когда согласился на предложение Креста ликвидировать своего пахана. Во все времена предатель – самая гнусная фигура, достойная презрения и уничтожения.
Около часа потребовалось Христофорову, чтобы ознакомиться с объектом предстоящей атаки. Потом он побеседовал с офицерами «Вымпела». План штурма был готов.
– Значит, так, – наконец полковник решил его озвучить. – Снайперы снимают часовых, после этого я, Маклахов, Шнифт и Фантомас идем за ограду и бесшумно проводим жесткую зачистку. Живым брать только старшего, нам кровь из носу нужен Бабай, он не должен уйти. Снайперы остаются на своих позициях на всякий непредвиденный случай. Операцию начнем через час после смены часовых. Вопросы есть?
– Есть. – Донцов откашлялся. – То есть вопросов нет, есть предложение, даже не предложение – условие. Я иду на штурм с вами.
– Я тоже, – вставил Кирилл, до сих пор хранивший молчание. —Антитеррористическую подготовку я дважды проходил.
Христофоров задумался. С одной стороны, он не хотел брать людей, не связанных с диверсионной деятельностью. Но, с другой стороны, и Донцов, и Лялькин оперативники и готовы к огневому контакту. Тем более несколько дополнительных стволов лишними не бывают, когда соотношение один к пяти или семи.
– Как у нас с оружием и экипировкой? – обратился к Маклахову полковник. Игорь лукаво улыбнулся:
– Думаю, найдем что-нибудь, если по сусекам прошерстим.
Вечерняя молитва подошла к концу, и верующие потянулись на выход из синагоги, бормоча про себя слова молитвы.
Сразу за коваными воротами паломников, отправляющихся на Землю обетованную, ждал красный автобус «Икарус» с едва заметной выгоревшей надписью «Интурист».
Террористы, облаченные в черные одежды хасидов, стояли рядом с синагогой в тени старинного трехэтажного особняка. Едва появились паломники, арабы смешались с толпой и прошли в автобус.
Абдулл чувствовал себя проклятым в одежде иудея, в черной широкополой шляпе, в парике с длинными вьющимися волосами-пейсами, с бородой, наклеенной, чтобы походить на покойного хозяина заграничного паспорта. Единственное, что его утешало и придавало уверенности, это толстая книга еврейских священных писаний Талмуд, в вырезанной ячейке которой находился семнадцатизарядный «глок». Оружие, выполненное из композитных материалов, можно было пронести через пограничный контроль.
Забравшись в салон автобуса, арабы сели кучно и, опустив головы, стали бормотать заранее выученные молитвы. Здесь они еще могли позволить себе сплоченность, в самолете придется рассеяться, чтобы держать под контролем весь авиалайнер.
Едва паломники расселись, с шипением стали закрываться двери, и автобус, фыркнув, как гигантская лошадь, тронулся с места.
Сон не шел, Магомед Хусейнов лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел в распахнутое окно. Тяжелые плотные облака закрыли наглухо луну и звезды, вокруг стояла кромешная темнота. Тревожные мысли не давали спать переводчику.
«Бабай решил стать шахидом, таранить Израильский ядерный центр», – разговор между Камалем и его преемником Магомед подслушал сегодня утром. Новость его ошарашила, после атаки на ядерный центр у него уже не будет шанса вернуться к мирной жизни. Война до конца его дней. Рыжебородый, став эмиром, намерен продолжать войну, и ему все равно, кто его противник, где и с кем воевать.
«Какой же у меня остается выход?» – размышлял переводчик. Выход виделся только в одном – освободить русского пленника, доставить его в ближайший милицейский участок и заявить, что алжирский террорист Абдулл Камаль намерен захватить самолет с израильскими паломниками. Не имело никакого значения, что здесь другое государство, с прошлого года война с терроризмом шла по всему миру.
Магомеду очень не хотелось действовать именно так, но другого выхода он не видел. Тяжело вздохнув, он поднялся с постели и стал не спеша одеваться. Потом вытащил из-под подушки свой «Макаров», сунув пистолет в карман, вышел из комнаты. В коридоре стоял полумрак от едва тлеющих настенных бра. Магомед направился в подвал, где русский пленник принимал мученическую смерть.
Регистрация в аэропорту прошла без заминки, всех паломников после регистрации по очереди направляли в сторону пограничного контроля. Здесь тоже все прошло гладко, только у Студента зазвенел металлоискатель. Все замерли, уставившись на него В ожидании, но пакистанец не растерялся и показал подошедшему пограничнику зажатый в руках Талмуд, в котором был спрятан пистолет.
– Вот, – спокойно произнес Студент, указывая на узорные металлические замки, сковывающие старинную книгу.
– А-а, – понимающе кивнул пограничник. У многих паломников в руках были подобные книги и, чтобы избежать какофонии звуков и нудных разговоров, он решил проблему просто: отключил металлоискатель.
После прохождения пограничного контроля паломников загрузили в аэрофлотовский автобус, который отвез их к готовому к взлету авиалайнеру.
В салоне «Ту-154» местной авиакомпании арабы, смешавшись с паломниками, расселись согласно ранее разработанному плану. Студент расположился в хвосте самолета, его помощник и трое пилотов сели в голове, поближе к кабине. Абдулл находился в середине салона. Таким образом, контролировался весь воздушный корабль.
Положив Талмуд себе на колени, Бабай опустил голову и прикрыл глаза, абсолютно не вникая в трескотню трех миловидных стюардесс, объяснявших действия пассажиров во время полета. Наконец лайнер медленно двинулся по бетонной полосе, постепенно увеличивая скорость. Вскоре за иллюминатором пронеслись огни аэровокзала, самолет оторвался от взлетной полосы и начал стремительно набирать высоту.
От перепада давления заложило уши, кто-то из паломников стал громко читать молитву, кто-то затянул божественное песнопение.
Вскоре «Ту-154» набрал заданную высоту и перешел в горизонтальный полет. Постепенно стихли молитвы и песнопения, паломники стали вести обычные разговоры.
– Простите, вы не Сема? – неожиданно обратился к Бабаю сидящий рядом старик с длинной седой бородой, заостренными чертами морщинистого лица и блеклыми, как у рыбы, глазами.
Абдулл посмотрел на старика, не понимая, чего тот от него хочет. Фальшивая борода, ненастоящие пейсы не были заметны, но довольно темная кожа была несвойственна местным евреям.
– Вы не Сема, кто вы такой? – громко заголосил пожилой паломник.
Мгновенно весь салон авиалайнера стал напоминать растревоженный курятник. Бабай понял, что план захватить самолет непосредственно над Израилем рушится. Теперь следовало действовать немедленно, и начинать надо с кабины пилота, в противном случае их операция пойдет прахом. Не только не доберутся до ядерного центра, но даже до границы Израиля вряд л и долетят.
Шум все нарастал, Абдулл видел глаза помощника Студента и афганских пилотов, они ждали команды старшего.
В конце концов галдеж паломников заинтересовал пилотов, открылась бронированная дверь кабины, оттуда выскользнула молоденькая стюардесса, и в проеме появилась недовольная физиономия одного из летчиков.
Это был шанс, Камаль расстегнул замки на своем Талмуде и едва заметно кивнул. Те, кому этот сигнал предназначался, все поняли.
Неожиданно Бабай поднялся во весь рост, рука выхватила пистолет из раскрытой книги, и со всей силы он рубанул возмущенного старика рукояткой по голове. А другой рукой ухватил за волосы проходившую мимо стюардессу и швырнул ее на пол.
Четверо афганцев, обнажив свое оружие, ворвались в пилотскую кабину.
– Самолет захвачен, – по-арабски проговорил Абдулл Камаль, с ненавистью срывая элементы маскировки.
