должны быть готовы продемонстрировать боевые возможности своего борта.
Говорить больше было не о чем, все точки были расставлены, получены ответы на все вопросы. И теперь оставалось лишь выполнять приказы вышестоящего начальства. Единственной отрадой пока оставались выходные дни, в субботу девушки отсыпались, воскресенье начинали с парной, в которой проводили полдня, чередуя хлестанья докрасна дубовыми вениками с холодным пивом и сушеными кальмарами.
— Люблю париться, — томно протянула Наталья, укладываясь на деревянную полку. — Пар открывает все поры, смягчает кожу и делает эластичной, как у ребенка.
— У тебя, Наташка, тело красивое, — взяв в руки большой веник с фигурными дубовыми листьями, Светлана окунула его в кадку с водой, затем резким взмахом руки оросила докрасна раскаленные камни каплями воды, которые, рассерженно зашипев, испарились, исчезнув без следа. — А вообще Зайкин прав, — рассудительно сказала блондинка. — Для стопроцентной сексапильности ты чересчур мускулистая.
— Остатки былой роскоши. В школе я была девочка-колокольчик, отличница, спортсменка, причем занималась сразу несколькими видами спорта. К десятому классу уже имела мастера спорта по легкой атлетике. Потом неожиданно увлеклась планеризмом. Была в то время такая возможность, аэроклуб находился в нашем городе. А через год пересела на самолет, к окончанию средней школы уже имела тридцать часов налета. Поступила в Московский авиационный институт, на третьем курсе предложили пройти тестирование. Прошла на «пятерочку», оказалось, что из двух десятков кандидаток меня одну зачислили в учебный отряд космонавтов. А через четыре года, когда я прошла весь курс подготовки, оказалось, что женщинам в нашей стране пока путь к звездам заказан. Обидно стало, ну просто до боли в зубах, хотела на все наплевать и уйти на гражданку, все равно куда. Хоть кассиршей на какой-нибудь полустанок дикий. Но не успела даже рапорт подать, как предложили пойти инструктором в Липецкий центр переподготовки личного состава. Осваивать новую боевую технику — занятие тоже довольно увлекательное. Но успокоиться еще долго не могла и, чтобы как-то заглушить обиду, в свободное время занималась армейским рукопашным боем. Я тебе вот что скажу: этот вид спорта самое лучшее средство от депрессии. Особенно когда дело доходит до спарринга. Вот где можно оторваться по полной, и неважно, кто победит — ты наваляешь своему противнику или он тебе навешает. Бабские переживания — в сторону. Все тело ломит, пот, как сейчас, градом катится, а сердце вылетает из груди. Правда, через пару лет я стала похожа на Сару Конар, пришлось срочно бросать любимое занятие, чтобы вообще не превратиться в высоколегированный скелет терминатора. Но мое тело все же, в отличие от твоего, недотягивает до ста процентов сексапильности, — вынуждена была признаться Наталья.
— А я в школе почти пять лет занималась аэробикой, — хлеща по спине напарницы, громко говорила Светлана. — А как закончила десять классов, так и бросила.
— А в авиацию как попала? — отвернувшись к стене, спросила Серпень, млея от удовольствия.
— Примерно, как и ты. Только вместо спортивного «Су-26» начинала свой путь в небо с вертолета «Ми-2». Потом было училище гражданской авиации, по окончании которого меня взяли в испытательный отдел Иркутского авиазавода. — Смахнув тыльной стороной ладони пот со лба, блондинка добавила: — А туда я попала, как любят напоминать мои шефы, по блату. Дед во время войны летал в одном полку с Покрышкиным, потом обкатывал на заводе первые реактивные борта. Отец тоже всю жизнь отдал заводу, а я, так сказать, продолжательница династии, хотя, по правде говоря, тем, что я девка, нет-нет да и кольнут глаза, убогие…
Наконец ритуал омовения завершился. В уютной комнате отдыха девушки, стоя перед зеркалом, расчесывали волосы. Светлана Болотина, к удивлению своей подруги, неожиданно собрала два несерьезных хвоста по бокам и, тряхнув головой, как норовистая кобылка, вспомнила:
— Натаха, сегодня какой-то столичный диджей в Доме офицеров устраивает сногсшибательную дискотеку. Пойдем, проверим свою сексапильность? А, подруга?
— Нет. — Серпень отрицательно покачала головой. — Забыла, что завтра ответственный день?
— Да здесь каждый божий день ответственный, — беспечно дернула плечиком блондинка. — А мне охота посмотреть на настоящих мужичков, без кокард, техничек и «боевых штанов». Обычных, гражданских.
— Ну-ну, — скептически усмехнулась Наталья, в ее темно-карих глазах загорелось свойственное людям, обучающих других, желание прочитать занудную нотацию. Но она сдержалась и только произнесла: — Смотри, подруга, опростоволосимся, вернешься к своим сибирским пейзажам.
— Не боись, прорвемся. — Светлана громко рассмеялась, обнажив крепкие зубы. — Ты паришь, как бабочка, я жалю, как оса. Так что вряд ли нашему доблестному товарищу полковнику удастся нас прижучить.
— Звучит впечатляюще, посмотрим, что на самом деле получится, — лицо Натальи Серпень вновь скрыла привычная маска высокомерия шамаханской царицы.
Со второй половины дня время стремительно покатилось к завершению суток. Оставшись вечером в одиночестве, Наталья некоторое время смотрела телевизор, рассеянно перепрыгивая с канала на канал, но ничего интересного для себя не нашла. В конце концов выключила его и легла спать. Следующий день обещал быть насыщенным, по крайней мере, так обещал полковник Шостак…
— Телефонный звонок — как команда вперед, — гнусавым электронным голосом заверещал будильник.
Серпень по привычке рывком вскочила с постели и с размаху хлопнула ладонью по выключателю. Нарушитель сладкого сна девушек тут же заткнулся.
В кровати напротив тихонько посапывала Светлана, разбросав свои золотистые волосы по подушке.
— Вставай, красавица, проснись, — присев возле спящей подруги, тихо произнесла Наталья, но блондинка лишь недовольно проворчала:
— Я еще немножко посплю. Совсем чуть-чуть.
— Какой посплю? Через сорок минут у нас летный завтрак, а через час построение на развод, — гневно блеснула белками глаз Серпень. В отношении службы она была неумолима, как средневековый палач. — Старший лейтенант Болотина, подъем! И не вынуждайте подавать рапорт о вашем поведении командованию. В конце концов, пересяду на «двадцать седьмой» и сама отработаю нашу программу, — пригрозила напоследок.
Последний довод оказался самым действенным. Возвращаться с «позором» в родной Иркутск как-то не хотелось. Светлана раскрыла глаза и, раскинув в стороны руки, потянулась в постели, а потом с деланой обидой произнесла:
— Ну и бессердечная ты зараза, Наташка.
— Э-э… — Серпень подняла кверху указательный палец, потом с кавказским акцентом произнесла: — Ми же вас предупреждали. — Добавила уже своим голосом: — Живо под душ, счетчик безжалостно жрет наше время.
Утро, как и положено, началось с раздачи заданий на весь день. Полковник Шостак, стоя перед строем пилотажной группы в не привычном для всех камуфляже, а в синем техническом комбинезоне, заговорил:
— Сегодня «Витязи» с соседями работают пешим по летному. Через пару дней начнем слетываться.
«Соседями» называли базирующуюся здесь же, в Кубинке, пилотажную группу «Соколы», выполнявшую ту же программу, что и «Витязи», только на более легких, фронтовых истребителях «МиГ-29». Коронным для обеих групп был совместный пролет ромбом.
— Экипаж «тридцать третьего» работает сегодня на полигоне, — продолжал раздавать задания Кирилл. — Работа предстоит творческая, а именно — реальный воздушный бой. Причем с изюминкой.
Что за «изюминка», никто не стал спрашивать, армейский принцип гласит, что все необходимое начальство само сообщит. Вскоре развод был закончен, все разошлись согласно поставленным заданиям.
Кирилл Шостак вместе с летчицами направился к их самолету, давая на ходу последние дельные советы:
