— Зачем так грубо, — застенчиво пролепетала Мими.
— Ты любишь его?
— Я люблю вас обоих. Он так храбр и романтичен, а ты так весел и рассудителен.
— Ах, Мими, нет ничего, что бы я для тебя не сделал! — проговорил Томас, садясь на край постели.
10 мая началось германское наступление. Бельгийцы были разочарованы в своих ожиданиях: на них напали во второй раз.
У немцев было 190 дивизий, им противостояли: 12 голландских, 23 бельгийских, 10 английских, 78 французских дивизий и 1 польская дивизия.
Против 850 союзнических самолетов, большей частью устаревшей конструкции, немцы выставили 4500 боевых машин.
Катастрофа разрасталась с ужасающей быстротой.
10 миллионов французов, спасаясь от оккупации, обратились в бегство, забив все дороги.
Томас тоже готовился к отъезду. Он выдал последние паспорта соотечественникам под звуки приближающейся немецкой канонады и сложил свою валюту в чемодан с двойным дном. Мими помогала ему. Выглядела она плохо. Томас был вежлив, но холоден. Дуэль с полковником еще не состоялась. Внешне Томас был в хорошем настроении.
— Согласно последним сводкам, немцы продвигаются с севера на восток. Мы должны использовать это обстоятельство и бежать из Парижа в юго-западном направлении. Бензина у нас достаточно. — Он прервался и спросил:
— Ты плачешь?
Мими всхлипнула:
— Возьмешь меня с собой?
— Разумеется, я просто не могу тебя здесь оставить.
— Но я тебе изменила…
— Дитя мое, чтобы меня обмануть, ты по меньшей мере должна бы изменить мне с Уинстоном Черчиллем.
— Ах, Томас, какой ты чудесный! Ты прощаешь и его?
— С большей легкостью, чем тебя.
— Томас…
— Да.
— Он в саду.
— Что ему надо?
— Он в большом смятении. Вернувшись из командировки, Юлиус никого не застал на службе. Теперь он один, без автомобиля, без бензина.
— Откуда ты это знаешь?
— Он мне сам рассказывал, час назад. Я обещала Юлиусу, что поговорю с тобой.
— Это непостижимо, — воскликнул Томас и начал смеяться до слез.
После полудня 13 июня 1940 года тяжелый «крайслер» черного цвета ехал через предместье Парижа Сант-Клод в юго-западном направлении. Автомобиль медленно продвигался вперед, в потоке автомашин, следующих в том же направлении. На правом крыле «крайслера» был укреплен шток с флажком США, крыша была покрыта звездно-полосатым флагом. На полированных номерных знаках ярко выделялись буквы «СД» (Дипломатический корпус). За рулем сидел Томас Ливен, рядом с ним Мими Хамбер, на заднем сиденье среди чемоданов и другого багажа располагался полковник Юлиус Сименон. На нем был костюм синего цвета, золотые запонки и золотая заколка в галстуке. Полковник смотрел на Томаса со смешанным чувством благодарности, смущения и стыда. Томас постарался разрядить обстановку:
— Наша счастливая звезда будет нас защищать. — Он посмотрел на крыло. — Лучше сказать, наши 48 звезд.
— Убегаем как трусы. Надо остаться и бороться! — приглушенно прозвучал голос полковника.
— Юлиус, — обратилась к нему Мими дружески, — война давно проиграна. Если они поймают тебя, то поставят к стенке.
— Это было бы почетно, — ответил полковник.
— И глупо, — отозвался Томас. — Любопытно, как это сумасшествие будет развиваться дальше?
— Если немцы вас поймают, то тоже поставят к стенке, — произнес полковник.
— Немцы, — объяснил Томас, объезжая придорожный камень и направляясь к небольшому леску, — на три четверти замкнули кольцо вокруг Парижа. Еще открыта дорога между Версалем и Гобайлем. Мы находимся как раз в этой местности.
— А если и здесь уже немцы?
— Верьте мне. На этой второстепенной дороге мы не встретим ни одного из них.
Лес окончился, и открылся вид на равнину. Пересекая дорогу, двигалась длинная колонна немецких бронетранспортеров со свастикой на бортах. Мими закричала.
— Что они здесь делают? Должно быть, заблудились, удивился Томас.
— Все погибло, — проговорил полковник, меняясь в лице. — У меня в портфеле находятся досье и списки с именами и адресами всей французской заграничной агентуры.
Томас с трудом перевел дыхание.
— Вы сошли с ума. Зачем вы таскаете эти вещи с собой?
— Приказ генерала Эйффеля, — сказал полковник. — Я должен их доставить в Тулузу и передать определенному лицу, чего бы это ни стоило.
— Не могли об этом сказать раньше? — закричал на него Томас.
— Если бы я сказал об этом раньше, взяли бы вы меня с собой?
Томас рассмеялся.
— Вы правы.
— У меня пистолет, пока я жив, никто не прикоснется к документам.
— Пару минут немцы охотно подождут, — пошутил То мас, включая зажигание.
Запыленные немецкие солдаты подошли к «крайслеру».
Из подъехавшего вездехода вылез высокий, худой обер-лейтенант. Он подошел к машине, отдал честь и проговорил:
— Добрый день, могу ли я попросить вас предъявить документы?
Мими онемела, она не вымолвила ни единого слова. Солдаты окружили «крайслер» со всех сторон.
— Пожалуйста, мы американцы, — по-английски объяснил Томас.
— Я вижу флаг, — ответил на прекрасном английском языке обер-лейтенант, — и все же попрошу предъявить документы.
Томас передал ему документ. Обер-лейтенант Фриц Цумбуш растянул как гармошку американский паспорт, внимательно изучил его и посмотрел на элегантного молодого человека, сидевшего за рулем черного автомобиля.
— Ваше имя Вильям С. Мерфи?
— Да, — ответил, зевая, Томас, вежливо прикрывая рот рукой.
С подчеркнутой вежливостью Цумбуш вернул дипломатический паспорт США, которые в этот ясный день 13 мая оставались еще нейтральными.
Обер-лейтенант не хотел осложнений, но он был несчастлив в браке и поэтому стал ревностным служакой.
— Прошу паспорт у дамы.
Черноволосая прекрасная Мими почти ничего не поняла, но, догадавшись, открыла сумочку и протянула офицеру документ. Солдат, окруживших автомобиль, она одарила улыбкой, вызвавшей восторженный шепот.
— Моя секретарша, — объяснил Томас офицеру. «Все идет хорошо, — подумал он, — остался один Сименон, и можно будет ехать».
Но в следующую минуту разразился скандал.
