одежды еще и сегодня вспоминают об этом буме.
Весной 1948 года Томас Ливен завершил свою аферу с продажей трофеев грекам и индокитайцам и решил закрыть фирму в Висбадене.
— Теперь наступило самое подходящее время убираться нам из Висбадена, — сказал Бастиан своим друзьям 14 мая 1948 года. — Что вы думаете, как поступят грек и индокитаец с нами, когда обнаружат, что они получили вместо оружия и боеприпасов?
— Они убьют нас, если поймают, — ответил Томас. Их не поймали. Пойманы были другие. Настоящие торговцы оружием. Одного из них застрелили среди бела дня на улице, другому в машину подложили бомбу, разорвавшую машину и торговца на клочки. «Кто сеет насилие, тот умирает от него, — философски заметил Томас, узнав о судьбе гангстеров. — Мы продавали мыло, поэтому мы живем».
Несмотря на то, что дела шли хорошо, у Томаса были большие заботы. Катя все больше привязывалась к нему. Она стала часто устраивать ему сцены ревности. Жизнь понемногу превращалась в ад.
Все это очень беспокоило Бастиана.
— Ты не можешь так жить дальше, мой дорогой, — говорил он Томасу. — Ты изведешься с этой дамой.
— Что я должен делать? Я не могу ее выгнать, а сама она не уходит.
— Должна уйти!
— Куда, в полицию?
— Может быть, — ответил Бастиан, — но ты должен думать о будущем.
14 мая 1948 года вечером у Томаса послышался звонок в дверь. Бастиан пошел открывать и вернулся бледный как мел.
— Два господина из советской военной миссии, — сказал он.
— Всемогущий господь! — воскликнул Томас.
В этот момент они вошли. Томасу стало очень жарко, затем очень холодно.
— Добрый день, герр Хеллер, — произнес один изних. — Мы ищем Екатерину Меланину. Говорят, она у вас?
— Да, — еле проговорил Томас.
— Разрешите нам побеседовать с ней.
— Прошу вас, — Томас провел гостей в комнату. Через 10 минут оба господина ушли. Бастиан и Томас кинулись к Кате. С диким криком она бросилась Томасу на шею: «Это самый счастливый день в моей жизни, поцелуй меня! Ты мой единственный. Теперь мы можем пожениться! Я больше не замужем, я свободна. Эти люди потребовали, чтобы я вернулась. Я отказалась. Тогда они мне объявили, что с этой минуты брак расторгнут. Вот, пожалуйста, свидетельство!»
Перед глазами у Томаса все поплыло. Он молча смотрел на сияющую Катю, на побелевшего Бастиана.
Удрученным и угнетенным был Томас, когда он вернулся ночью 18 мая от Кати домой.
— Я должен принять бром для успокоения, — сказал он Бастиану.
— Ты был у Кати?
— Да. Представь себе, она уже объявила о нашей свадьбе. Свадьба состоится через 28 дней. Она хочет детей, и как можно скорее. Я пропал, надо что-то делать.
— У меня есть идея, может быть, она осуществится, но для этого мне надо два-три дня.
— Согласен, — ответил Томас.
Бастиан пропал. Через 6 дней он появился и был необыкновенно молчалив.
— Ну, рассказывай, — накинулся на него Томас, — удался твой план?
— Посмотрим, — ответил Бастиан.
Томас хотел навестить Катю, но ее не оказалось дома. 27 мая в 18 часов 15 минут раздался телефонный звонок. Томас снял трубку. «Мой любимый, — услышал он Катин голос. — Я нахожусь во Франкфурте, в аэропорту, в помещении военной полиции. Я улетаю в Америку, дорогой!» Томас бессильно свалился в кресло. «Катя, что случилось?» — спросил он. «Ах, я так несчастна, но речь идет О моей жизни».
Бастиан вошел в комнату и молча налил себе виски, Катя продолжала рассказывать: «Они прислали мне письмо с угрозами, потом напали на меня и сказали, что убьют, если я не вернусь домой. Американцы подтвердили это. Я вылетаю в США, там я буду в безопасности». Она еще говорила о любви, о вечной верности и неразрывности с ним. Время ее истекало. «Я кончаю, любимый. Машина ждет меня. Будь счастлив!» — «Будь счастлива», — повторил Томас и положил трубку.
Он посмотрел на Бастиана.
— Дай и мне выпить, быстрее. Твоя работа?
— Это было не очень трудно, — ответил он.
После того как Бастиан узнал, что в окрестностях Нюрнберга имеется огромный лагерь для перемещенных лиц, он немедленно отправился туда. Вечером Бастиан нашел двух господ, согласившихся написать на русском языке угрожающее письмо. Затем они поехали в Висбаден и инсценировали нападение на даму в ее квартире. «Угрозы были неопасны», — успокоил Томаса Бастиан.
Томас и Бастиан стали думать о новом гешефте.
— Мы заработали здесь кучу денег. Их надо вложить поскорее в дело, — начал он.
— К чему спешка? — спросил Бастиан.
— Я кое-что слышал. Поверь мне, мы должны спешить. Надо купить автомобиль. Американские «понтиаки», «кадиллаки» и так далее. За один доллар сейчас дают двести марок. Денег у нас достаточно. Жалко, что мы как немцы не получаем ввозную лицензию на американские машины.
И тогда Томас познакомился с одним чиновником из американской администрации. Это был Джексон Тайлор. Он уходил с военной службы.
— Тайлор получит лицензию, создаст для проформы фирму и будет ввозить автомобили и продавать их нам, — сказал Томас.
— Нам? — удивился Бастиан. — Да здесь ни у кого нет денег.
— Скоро все изменится.
— Сколько машин ты хочешь купить?
— Ну, около сотни.
— Ты хочешь купить и сразу же продать?
— Не сразу. Все зависит от того, когда это произойдет.
— Что это?
Томас ему рассказал.
10 июня 1948 года из нью-йоркской гавани отплыл сухогруз «Оливия». 17 июля судно со 100 автомобилями находилось в точке 10°15 западной долготы и 48° 30 северной широты перед западным побережьем Франции.
В этот день капитан получил шифровку. «Норддайге радио — 17.6.48–15.48 от пароходства Швертмана, Гамбург. Капитану Хансу Дреге. Оставаться в занимаемой точке. Не входить в германские территориальные воды. Постоянно поддерживать радиосвязь. Получите новые указания».
«Оливия» три дня и три ночи находилась в заданной точке. Экипаж бил баклуши, спал, играл в покер.
20 июня радист принял телеграмму: «Норддайге радио — 20.06.48–11.23. С получением сего немедленно направляйтесь в Гамбург».
В то время, когда первый радист принимал шифровку, второй слушал сводку новостей из Лондона. Он отодвинул наушник и сказал:
— Сегодня в Германии проведена денежная реформа. Старые деньги потеряли силу. Каждый может обменятьтолько сорок марок.
— Это нехорошо, — проговорил первый. — Сейчас будет богат тот, кто имеет товар.
У второго радиста отвисла челюсть.
— Парень, а наш грузополучатель-то имеет сто авто! Слушавший этот разговор капитан подумал: «Вот прокрутили операцию с авто. Должно быть, здесь действует стреляный волк. Хотел бы я знать, кто
