прав Слепцов: мало, очень мало мы знаем об этой далекой северной стране.
Книга «112 дней на собаках и оленях» — повествование о том, что я видел в пути полярной ночью, о первых ростках социалистической жизни на нашем Крайнем Севере, о первых комсомольцах на северных мысах, о простых советских людях — жителях тундры и тайги. Кое-где в книге мною изменены имена упоминаемых лиц, что позволило дать больше портретного сходства.
Путь от Чаунской губы до Якутска, пройденный за 112 дней, можно пролететь ныне за одни сутки. Но нартенный путь в отличие от воздушного позволил мне ближе увидеть жизнь наших северных окраин. Реки Росомашья, Большая Бараниха, Малый Анюй, Колыма, Индигирка, Яна и Лена, хребты Северный Анюйский, Черского и Верхоянский, десятки перевалов, редко посещаемых людьми, пройдены мной во время похода. Но главным были люди, с которыми меня познакомил и сдружил дальний путь.
Разве можно забыть каюра-чукчу Атыка, знатока своего края, бесстрашного следопыта, мастера своего дела; смелого колымского партизана Багалая; или первого колымского лоцмана Кешу Четверикова, потомка колымских казаков-первооткрывателей? Разве можно забыть якутскую школу-интернат в глубокой тайге или активистов пушнотранспортной артели «Терюролах», что значит «Рождается жизнь»?…
Я видел зарю новой жизни на Крайнем Севере.
Книга моя — о вчерашнем дне советского Севера. Но уже в этом вчерашнем дне пробивались бурные ростки новой жизни. Теперь они дают свои чудесные плоды.
Москва, август 1950 г.
Чукотскими берегами
Летом 1932 года суда Первой северо-восточной экспедиции начали свой долгий путь из Владивостока. Транспорты везли машины, продовольственные грузы и людей для новых индустриальных районов, возникавших в Заполярье. Среди пассажиров были научные работники и радисты, инженеры и метеорологи, медперсонал и учителя, рабочие разных специальностей.
Колонна судов шла вдоль чукотского берега.
Первое наше знакомство с Чукоткой состоялось в бухте Провидения.
Завидя на горизонте наши суда, чукчи сразу же спустили на воду байдарки и вскоре пестрые цветастые камлейки замелькали на всех кораблях. Гости заглядывали в кают-компанию, гуляли по спардеку, в коридорах, толпились возле камбуза. Всюду можно было увидеть скуластые, улыбающиеся, довольные лица чукчанок, исчерченные тонкими линиями татуировки.
На грузовом пароходе нашей экспедиции чукчи впервые увидели корову. Ее немедленно назвали «ненастоящим оленем». Американцев чукчи называли «ненастоящими людьми», а себя луораветланами, то-есть настоящими людьми.
В деревянном круглом домике провиденской школы мы познакомились с учителем-комсомольцем Алексеем. Зимой он попадал к себе в дом по глубокой траншее, вырытой в снегу; по этому снежному окопу пробирались на уроки и ученики-чукчи. Ветры наметают здесь так много снега, что небольшие яранги совсем скрываются под сугробами.
Чукотские старожилы рассказали нам много интересного об этом далеком уголке советской земли.
За год перед нашим приходом на охоту выехала большая группа чукчей и эскимосов. Стояла ясная погода. Но Арктика обманчива. Кое-кто по неуловимым признакам предугадал шторм и заблаговременно вернулся на берег. Семнадцать человек, наиболее решительных и смелых, вытащили байдары на береговой лед, чтобы здесь переждать непогоду. Льдину оторвало штормом от берега и понесло в море.
Быстро скрылись в тумане берега. Вначале еще слышался лай собак. Затем и он растаял в тумане. Когда ветром раздергивало завесу, вдалеке открывались знакомые сопки. Усилилась стужа и захлесты. Несколько человек обрезали рукава кухлянок и закутали ноги. Это не помогло. Трое эскимосов стали на льдине шаманить. Они обещали злым духам ценные подарки в случае спасения. Один бросил в дар морю свой новый винчестер, другой дал клятву по возвращении сломать свою новую байдару.
К счастью, на льдину вместе с людьми взобрался большой морж. Эскимосы убили его. Мясо моржа было единственной их пищей.
Три раза льдину приносило к берегу. Но только на пятнадцатый день люди смогли выйти на берег близ селения Кивак.
Спаслись все, кроме одного Матлю. Вернувшиеся объяснили смерть Матлю случайностью: переходя на берег, он будто бы провалился под лед и утонул. Все видели, как он выплыл, стал карабкаться на тонкий лед, но лед обломился под тяжестью человека, и Матлю навсегда скрылся под водой. Значит, так было угодно духам моря…
И только год спустя один из эскимосов рассказал по секрету местной учительнице, что Матлю пожертвовал собой ради спасения товарищей. Никто не препятствовал этому. Матлю не был женат, у него не было детей. Он добровольно решил погибнуть ради других. Шаманы, находившиеся на льдине, обещали ему прекрасную загробную жизнь — в «потустороннем мире», — где для хороших людей приготовлено много звериного жиру, новые вельботы, меткие винчестеры и просторные яранги с большим и теплым пологом из двенадцати оленьих шкур…
Когда эскимосы вернулись в селение, они выполнили обещания, данные злым духам во время их великого гнева. Один закинул далеко в тундру свое охотничье ружье, другой разломал свою новую байдару…
Просторная фанерная яранга учителя была чисто убрана, на стенах висели карта и портреты членов Политбюро. На самодельных полках лежали книги.
Вместе с нами в гости к учителю зашли двое чукчей. Они рассказали об «Артель-кляуль», как прозвали здесь сотрудника Зверпрома, приехавшего организовывать артели зверобоев. Артель-кляуль значит человек, делающий артели. Кулаки не хотят артелей. Они ненавидят артель-кляуля. Но бедняки-охотники уважают его и слушают его советы.
Промысел моржа — основа хозяйства и жизни береговых чукчей. Мясо моржа — пища, его жир — топливо и свет. Шкуры моржа идут на пошивку обуви и одежды, на постройку яранг, на поделку легких и быстрых байдар. Из моржового клыка вырезаются не только чудесные игрушки, но многие мелочи бытового обихода. В обмен на моржовые шкуры, жир и кость береговые жители получают меха от чукчей-оленеводов, кочующих в тундре.
В быт чукчей уже давно вошло огнестрельное оружие. Зверобои — отличные стрелки. Они хорошо управляются и с современными моторными вельботами. Но таких вельботов еще мало. Много упорного труда надо затратить, чтобы скопить деньги на покупку вельбота. Только кулакам было по средствам купить вельбот. Будут артели — много будет вельботов на Чукотке.
Нам рассказали, что на Чукотке известны три моржовых лежбища: Инчоунское — на мысе Инчоун (мыс Инцова), Аракамчеченское — на острове Аракамчечен и Ретькинское — на мысе Ретькин.
Инчоунским лежбищем владел еще недавно шаман Тынзтэйгин. Он часто запрещал бой моржей на лежбище и отбирал у охотников звериные головы и клыки.
На Инчоунское лежбище собирается множество зверей. Лежбище небольшое, и зверям бывает так тесно, что они ложатся в два и даже в три ряда, друг на друга, давя нередко своей тяжестью более слабых. Каждый раз, когда моржи покидают лежбище и уходят в море, на берегу остается до полутора десятков задавленных зверей.
