дополнительной информации, а несколько рекомендаций – решил он – могут заинтересовать Хатча. Но только не случай Блейлок. Он чувствовал – это для Сары, ей он пригодится. Этот случай был ее по праву. Она написала блестящую работу о ночных кошмарах во взрослом возрасте и создала пару лекарств, которые действовали гораздо лучше обычных снотворных или транквилизаторов. Эта пациентка принадлежала ей по праву. Не было смысла отдавать информацию в лапы Хатча, который просто нашел бы кого-нибудь другого, лишь бы не дать Саре заработать лишние очки перед Советом.
Когда Сара появилась у него в семь часов, настроение ее было уже гораздо лучше. Обойдя стол, она поцеловала его в лоб.
– Уровни бета-продорфина у Мафусаила под конец падали как сумасшедшие, – сказала она возбужденным голосом. – Мы на правильном пути.
Он крепко ее поцеловал. Всем телом он прочувствовал приятность этого поцелуя.
– Ты великолепна, – сказал он.
– Пожалуй, я смогу сделать то, чего ты добиваешься, – сказала она, очевидно даже не осознав, что он поцеловал ее. – Мне кажется, можно установить контроль за производством бета-продорфина. Процесс старения мы не остановим, но это даст нам возможность замедлять его или даже поворачивать назад.
Он во все глаза смотрел на нее. Он был совершенно поражен.
– Что? Что ты говоришь?
– Я на пороге открытия. Я найду к этому ключ. – Мотнув головой, она продолжала: – Проблема здесь совсем не в медикаментах. Мы можем достичь нужных результатов, контролируя глубину сна и температуру тела во время сна. Уже сейчас мы могли бы продлить жизнь среднего индивидуума на десять – пятнадцать процентов. Без всяких там лекарств.
– Бог ты мой...
– Картина начинает вырисовываться. Ты беспокоился насчет Совета – пусть тебя это не тревожит. Я тебе гарантирую, ты победишь в два счета.
Том почувствовал не воодушевление, нет, – облегчение. Он нежно коснулся ладонями ее щек и еще раз поцеловал. И на этот раз она ответила, чуть застонав от удовольствия, и обняла его. Дела никогда не отнимут у него Сару, ведь за всеми делами этого мира – словно за занавесом – всегда стояла любовь, любовь и забота друг о друге. Как близка она была ему в этот момент! Он бы помолился, если в помнил, как это делается.
Он оторвался от нее, вспомнив о пациентке, которую на нее повесил.
– Я действительно сожалею насчет этой пациентки, – сказал он. – Если в я знал об этих твоих планах, я бы никогда... – Она, улыбаясь, коснулась его губ.
– Пациентка нуждается во мне. И лучше врача, чем я, тебе не найти. – Теперь уже он улыбнулся. Что ж, по крайней мере, она не держала на него обиды по этому поводу, как бывало уже неоднократно за последнее время, – а упрямство, с которым она держалась за свои обиды, он переносил с трудом.
Он без слов вручил ей компьютерную распечатку Блейлок.
Рука Мириам, скользнув с поразительной быстротой к Джону, вышибла нож из его руки. Он сразу же понял, какой ошибкой было ждать ее пробуждения. Ведь все это время он стоял, тупо ликуя, пока она спокойно
Рука сомкнулась на его запястье подобно кольцу наручников. Он попытался вытащить руку, выкрутить пальцы. Мириам встала на ноги, схватила его за другую руку и держала их перед собой. Он выворачивался, но она приподняла его над полом Он видел ее лицо в нескольких дюймах от своего – зубы поблескивали, глаза сверкали...
Откинув голову назад, он попытался оттолкнуться ногами от ее живота – но безуспешно, с тем же успехом он мог бы бороться и с каменной статуей. Сердце стучало у него в груди, руки ломило от боли.
– Ты убиваешь меня!
Ее ответ поразил его – так расходился он с ее действиями. Но он был уверен, что правильно расслышал ее слова:
– Я люблю тебя. – Она просила его простить ее и прошипела молитву. Всегда, если предстояло ей встретиться с опасностью, она обращалась к древним богам своего народа.
Она потащила его к дальнему углу подвала. Раздался скрежет – она вывернула рукой одну из плит.
Он все еще пытался понять – но тщетно! – что она задумала, как вдруг она швырнула его, словно ненужную тряпку, в пространство под плитой. Он упал, сильно ударившись, в ледяную воду шести дюймов глубиной. С грохотом, отдавшимся звоном у него в ушах, каменная плита вернулась на свое место.
Полная темнота. Стук капель.
Джона охватило отчаяние. Отсюда ему не выбраться. Она похоронила его заживо!
Он кричал, молотил по плите, снова и снова выкрикивая ее имя. Он царапал холодный камень, пока не сорвал ногти. Смерть ждет его здесь, в этом каменном гробу...
– Пожалуйста!
Стук капель.
Паника. Образы прошлого... Дом. Ясное небо. Весенние лужайки... И с запада – рог охотника.
Руки, вцепившиеся в него, раздирающие его, пытающиеся опустить его лицом в грязную, вонючую воду. Невыносимый, давящий груз. Камни. Камни и крайняя беспомощность.
Сознание покинуло его – но тщетно ждал он блаженного забытья.
Он застыл – холоден, недвижим, – прижав колени к подбородку, носом касаясь поверхности воды. Спина его ныла – тесно давили камни, – и мысли метались, преследуемые мраком Преисподней.
Сара встретила миссис Блейлок в приемной. До недавнего времени это была обычная для таких учреждений комната ожидания, наводившая уныние на посетителей своими коричневыми стенами и пластмассовыми стульями. Но по настоянию Тома ее отделали по-другому – так, чтобы пациенты чувствовали себя здесь уютно. Теперь у нее был почти жилой вид – обои пастельно-зеленого цвета, удобные кресла и далее большой диван.
Сара сразу же выделила Мириам Блейлок. Блондинка шести футов ростом, а глаза... глаза бледно- серые, почти белые. Взгляд их был так странно, так настойчиво пытлив, что сразу хотелось отвернуться. Она сидела на одном из жестких кресел. Другие пациенты, приглашенные на этот вечер, сбились в кучу у двери, как испуганные мыши.
– Миссис Блейлок, – громко произнесла Сара. Женщина уставила на нее этот свой взгляд и двинулась к ней. Тело ее было великолепно, но такое безмятежное спокойствие сквозило в каждом ее движении, что Сара ощутила не просто физическую красоту, но нечто гораздо большее; этой женщине присуща была какая-то осторожная грация, она передвигалась не совсем обычно, с абсолютной – и поэтому странной – уверенностью в себе.
– Я доктор Робертс, – сказала Сара, надеясь, что удивление не отразилось на ее лице. – Я буду заниматься вашим лечением.
Теперь Мириам Блейлок улыбнулась. Сара чуть не рассмеялась – так не к месту была эта горячая улыбка. В ней чувствовалась какая-то безудержная радость, триумф – незнакомые люди так не улыбаются. Сару подмывало сделать профессиональное заключение по поводу такого неуместного поведения но она одернула себя: нужно побольше данных. Она постаралась сохранить в голосе профессиональное безразличие.
– Прежде всего, мы с вами совершим небольшую экскурсию – я покажу вам нашу систему и расскажу о процедурах. Пожалуйста, следуйте за мной. – Она провела ее в аппаратную. Из чувства товарищества Том собирался остаться и помочь ей с аппаратурой. Он сидел развалясь в кресле у одного из операторских пультов.
– Это доктор Хейвер, – сказала Сара. Том повернулся; очевидное изумление отразилось на его лице, когда он увидел миссис Блейлок.
– Привет, – ошарашенно сказал он, не в силах отвести взгляда от нее, и Сару слегка кольнуло: ему не следовало так открыто выказывать свое восхищение.
