информационно-оперативная, агентурная работа».[280]
К середине 90-х годов некоторые регионы нашей страны познали террор уже давно.[281] «В 1994 году в результате актов терроризма погибло более 500 предпринимателей и подорваны сотни офисов».[282] Но это не был террор в собственном смысле слова, как правило, целью преступления было уничтожить или запугать конкретного человека или небольшую группу людей. Разумеется, это воздействовало и на других, но цель преступления была узкой. Однако, под боком России назревал огромный и злокачественный нарыв.
О ситуации на Северном Кавказе мы уже писали.[283] Но Москва первоначально была как бы в стороне. Некоторые наивные москвичи, наверное, думали, что террор не для их большого города. Напрасно они так думали!
12.10.4. Москва — столица государства и поэтому любой террористический акт воспринимается как удар по всему государству. Это понимают все, включая самих террористов. Отработав технологию террора в регионах, террористы просто должны были по логике перейти на Москву. Они и перешли.
Взрывы в столице нового российского государства начались ещё в 1994 году, но в 1996 году их стало гораздо больше и они стали приобретать иной характер. К этому времени взрывные устройства стали использовать преимущественно не против конкретных лиц, а именно как террористическое средство, направленное на устрашение.
Вот только некоторые случаи террора: «27 декабря 1994 года мощный взрыв прогремел в районе Южного входа на ВДНХ. Взрывное устройство сработало на задней площадке следовавшего по 33-му маршруту автобуса. Жертв нет».[284]
23 января 1995 года сработало взрывное устройство в здании префектуры «Гагаринская».
1 марта 1995 года был взрыв в магазине «Декор», расположенном в гостинице «Москва».
22 августа 1995 года сотрудники посольства США обнаружили у стен своего здания на Новинском бульваре сумку с взрывным устройством.
21 ноября 1995 года на бензоколонке в районе Кутузовского проспекта рабочий по ремонту теплотрасс обнаружил мины.[285]
«27 марта 1996 года в центре столицы на Большой Спасской улице прогремел мощный взрыв, погибла проходившая мимо студентка».[286]
18 марта 1996 года было обезврежено мощное самодельное взрывное устройство в автобусе 157-го маршрута. «Эту бомбу просто не могли не найти…Толовые чашки, соединённые с часовым устройством, найденные бдительным водителем…Минирование автобуса могло стать самой громкой террористической акцией — время взрыва было установлено на „час пик“, при прохождении автобуса в людном месте».[287]
Власти города прореагировали с целью успокоить горожан. Руководитель департамента городского транспорта Москвы А. Пешков заявил, что городские власти и правоохранительные органы готовы к опасным инцидентам в столице. Строгие меры безопасности будут усилены, сказал генерал Е. Кистанов, начальник по делам штаба гражданской обороны столицы.[288] Сказать-то они сказали, но реальность оказалась хуже обещаний, и шло это по-нарастающей.
«11 июня 1996 года на перегоне „Тульская“ Серпуховской линии произошёл взрыв, в результате чего 4 человека погибли, 12 госпитализирован. Причиной взрыва явилось бескорпусное самодельное взрывное устройство фугасного типа с массой тротилового эквивалента в 400 — 500 граммов».[289]
«Сотрудники ФСБ собирали все, что, на их взгляд, казалось уликой: аккуратно вырезали части покрытия пола, забрали с собой осколки стекла и части обивки сидений. После взрыва в метро 1977 года вычислить злоумышленников удалось по отпечаткам пальцев, оставленных на битом стекле…».[290] Они ещё не знали, что вступили в полосу резкого возрастания террора и тщательное расследование по каждому факту (что требует привлечения многих сил и средств) будет затруднено. Следующий взрыв прогремел уже на следующий месяц. Но пока об июньском.
12.10.5. Вспомним политическую ситуацию на тот период, в полном разгаре была избирательная кампания по выборам президента РФ, а в Москве ещё и по выборам мэра города. «К середине мая социологический прогноз результатов первого тура не давал преимущества Борису Николаевичу перед Геннадием Андреевичем. Допустить хотя бы минимального опережения Зюганова при голосовании 16 июня было чревато потерей партией власти контроля над ситуацией во втором туре.
Для стимулирования интереса к Ельцину традиционно апатичной части электората требовалось неожиданное событие».[291] Террористический взрыв в столице был таким событием.
Ю. Лужков быстренько заявил: «Кто-то хочет породить хаос, чувство страха и неуверенности у людей. Это против меня, против президента».[292] Юрий Михайлович «старался» во всю. «Утром 12 июня он отметил на пресс-конференции, что акция в метрополитене, недавнее покушение на кандидата в вице-мэры В. Шанцева, ряд других силовых воздействий на столичную власть — звенья одной цепи преступлений с политической подоплёкой». [293]
Кстати, тут вообще с точки зрения избирательной технологии важно вовремя выразить возмущение. Электорат это заметит и зачтён, даже если прямо в официальном выступлении должностного лица не будет выборной риторики. Тем более важно воспользоваться ситуацией, когда одних до электронных СМИ допускают совершенно свободно, а других совсем наоборот. А уж высокое должностное лицо трудно обвинить в «корыстных избирательных интересах», имеет же он право возмутиться, а население имеет право знать его мнение. Что и произошло, и было растиражировано: «Президент России Борис Ельцин назвал взрыв в московском метро „дикой, варварской акцией“, направленной на дестабилизацию ситуации в столице и на создание атмосферы неуверенности и страха в России» в канун выборов».[294]
«…Очень странные это были взрывы, усилившие напряжённость на руку Ельцину»,[295] — считали некоторые. «Во взрывах в московском метро и троллейбусах настораживает то, что никто не взял на себя за них ответственность, не заявил о своих требованиях. Не ставятся никаких условия того, что должны сделать московские власти, чтобы положить конец терактам, — говорил чуть позже новый директор ФСБ Ковалёв. — Мы одновременно отрабатываем несколько версий, в том числе и о причастности к ним преступных группировок. Эти взрывы странным образом совпали с изданием указа президента об усилении борьбы с преступностью в Москве и Московской области.
Не отбрасываем мы и версию о причастности чеченский формирований».[296] Заметим, что последней версии директор ФСБ как бы придаёт вспомогательное значение. В тоже время он косвенно подталкивает к мысли о «совпадении» названных взрывов и указа, который вышел во время и сыграл на авторитет президента.
Но пока правоохранительные органы искали, избиратели голосовали, и голосовали так как нужно. Благо их успели обработать, настолько в удобное время тот взрыв прогремел.
«Сторонники Ельцина немедленно обрушились с обвинениями в адрес экстремистски настроенных коммунистов и вновь обратились к россиянам с призывом „голосовать за гражданский мир и стабильность“. Никто не взял на себя ответственность за взрыв, виновные найдены не были».[297] «Взрыв в метро внёс свою суровую ноту в предвыборное настроение москвичей. Все политические силы однозначно связали эту трагедию с выборами, а жители столицы просто испугались».[298]
А сам взрыв совершил свой небольшой вклад в дело победы нового старого президента на его выборах. Но при этом, Лужков
Парадоксально. Казалось бы, на московские и российские власти этот самый злосчастный электорат
