передали, по её словам, сотрудники МВД».[67]
Скандал имел далеко идущие последствия. Так не состоялась карьера одного из кандидатов в Генеральные прокуроры РФ. Мало того, у этого человека начались мытарства по следственным изоляторам.
Бывший министр юстиции РФ Валентин Ковалёв 2 февраля 1999 года в Москве был арестован и заключён в Бутырскую тюрьму. Ему было предъявлено обвинение в растрате и присвоении крупных денежных средств и незаконном хранении оружия.
Обвинение было предъявлено по статье 160, части 3 УК РФ — в хищении 600 тысяч долларов из возглавляемого им Фонда «Общественная защита гражданских прав».
Сидеть просто так ему было скучно. 4 февраля 1999 года находящийся под стражей в Бутырской тюрьме В. Ковалёв объявил голодовку в знак протеста против того, что вынесение обвинения и арест были проведены без участия адвоката. Ковалёв не согласен также с тем, что его поместили в СИЗО в общую камеру с другими арестантами.
Возникли проблемы и с защитой. Адвоката бывшего министра юстиции А. Кучерену 9 февраля 1999 года не допустили на свидание со своим подзащитным, переведённым из Бутырской тюрьмы в спецкорпус следственного изолятора «Матросская тишина» в Москве.
Тем временем надо было кого-то делать министром. Нужно было своего человека снова поставить на нужный пост.
Скучно было Степашину, опальному директору ФСБ, в аппарате правительства. Масштабы не те.[68] «Это Путин, который работал тогда в администрации президента, предложил кандидатуру Степашина. Предварительно спросил, конечно, самого Степашина:
— Сергей, ты хочешь? Не знаю, что получится, но я готов тебя поддержать».[69]
Президент решил, «что в лице Степ а шина обретёт идеального министра юстиции…
Дальше больше. Президент, посадив в кресло министра юстиции верного ему Степашина, явно решил превратить Минюст в главную опору своего режима. В зависимость к Минюсту и даже некоторое подчинение к нему попадают некогда всесильные органы безопасности…
Наступает эра Степашина — самого сильного силовика! Газеты запестрели заголовками «Степашин объединил силовиков», «Минюст набирает силу…».[70] На самом деле, это было все же некоторым преувеличением.
Но власть Степашин получил не малую. 28 октября 1997 года Президент РФ подписал указ «О комиссии при Президенте РФ по противодействию политическому экстремизму». Её координатором назначен министр юстиции Сергей Степашин. Среди её членов — директор ФСБ Николай Ковалёв и министр внутренних дел Анатолий Куликов. Ожидалось, что власти придадут этому органу политические и силовые функции.
Дальше больше. 18 декабря 1997 года Президент РФ Б. Ельцин подписал указ о переходе Министерства юстиции в своё непосредственное подчинение «по отдельным вопросам, закреплённым за главой государства Конституцией и федеральными законами».
Позже первый российский президент поэкспериментирует со Степашиным в роли своего преемника. На этот раз не получилось. Но мы об этом ещё поговорим позже.
А пока почитаем, что господин Степашин говорил о банях: «Ну, в баню я хожу и буду ходить. Важно, чего ты туда ходишь, с кем ты туда ходишь и не ставить это во главе угла своей жизни».[71] Кстати о банях, вот как говорил Сергей Шойгу: «Когда я иду в баню с хорошей компанией, обязательно где-нибудь случается катастрофа».[72] Имеется в виду, разумеется, не очередной сексуальный скандал.
Глава 3. Собчака вывозят из-под носа Скуратова
3.1. Первый крёстный отец второго российского президента
Не получилось с одним, зато потом получилось с другим преемником, сменившим Сергея Вадимовича на посту премьер-министра. Речь о Владимире Путине, который конфликтовал со Скуратовым из-за устроенного Генеральным прокурором преследования Собчака.[73]
Тут следует сказать, что последний (Анатолий Собчак ) был для второго российского президента почти как крёстный отец.
К началу 1996 года близость бывшего сотрудника КГБ СССР Коржакова к первому президенту Российской Федерации вошла в поговорку. Например, тогдашнего руководителя службы безопасности президента Татарстана Шаймиева прозвали мини-Коржаковым.[74] Леонид Млечин выскажется: «Демократические политики тоже хотели иметь свои маленькие спецслужбы».[75]
Популярность бывших чекистов была не только в Москве вокруг президента РФ (Коржаков и другие), но и в некоторых иных регионах. Остановимся на Санкт-Петербурге. Этот город и выходцы из него того заслуживают.
Город, действительно, особый. Пожалуй, самый европейский из всех российских городов. Некоторые считают его одним из самых «прозападных» городов России.[76]
В 1995-1997 автор настоящей книги впервые несколько раз побывал в Петербурге и смог полюбоваться его архитектурой. Впечатление было довольно сильным. Заметим для объективности, что город этот нравится не всем. «Мощно проявляется влияние антикультуры и халтуры в космополитическом Петербурге, который почему-то по старинке до сих пор называют культурным центром России», — писали не любящие город на Неве.[77]
В 1990 году именно в этот родной для него город вернулся Владимир Путин из длительной командировки в ГДР, где служил в разведке госбезопасности. Владимир Владимирович, оказавшись в Ленинграде, быстро понял, что вернулся совсем в другую страну. Служба в КГБ больше не представлялась завидной и престижной, как это было всего пару лет тому назад.
«По возвращению из ГДР не произошло назначение Путина в центральный аппарат КГБ, на что обычно надеются разведчики».[78] Тогда из ГДР и других бывших стране социализма возвращалось много чекистов. Наверное, на всех мест в Москве не хватало. Путин не стал счастливчиком и в Москву не попал. Впрочем, некоторые находили этому благовидное объяснение.[79]
Видимо, понимая это обстоятельство, Путин как бы говорит, что и не очень хотел переезжать в Москву. Уже, будучи кандидатом в президенты, он рассказал: «Почему я позднее отказался от работы в центральном аппарате, в Москве? Я уже понимал, что будущего у этой системы нет. У страны нет будущего. А сидеть внутри системы и ждать её распада…. Короче, когда в январе 1990 года мы вернулись из Германии, я ещё оставался в органах, но потихоньку начал думать о запасном аэродроме. [80] У меня было двое детей, и я не мог все бросить и пойти неизвестно куда… Я с удовольствием пошёл «под крышу» Ленинградского государственного университета в расчёте написать кандидатскую, посмотреть, как там и что, и, может быть, остаться работать в ЛГУ. Так в 90-м я стал помощником ректора университета по международным связям».[81]
В почти столичном городе тогда правил демократ горбачевской волны, который был тесно связан с Ленинградским госуниверситетом. Они быстро понравились друг другу. А это было не просто понравиться Собчаку, который мнил себя большим знатоком во многих вопросах, и ссорился со всеми подряд так не считающими. Тут нужно либо иметь такой покладистый характер, либо так здорово постараться.
«Выдвижение А.А. Собчака в большую политику было стремительным и неожиданным. Только в начале 1988 года пятидесятилетний к тому времени профессор и заведующий кафедрой хозяйственного права решил вступить в КПСС, чтобы помогать „перестройке“.[82]
Напомним, что делать карьеру в Советском Союзе можно было только в рядах КПСС. Исключения были слишком редки и обычно это были талантливые учёные или писатели. Но вот проблема: в КПСС существовал лимит на приём в партию интеллигентов. Свободно в ту партию принимали только рабочих. Интеллигентам так хотелось для успеха стать членом партии, но брали их редко. В 1988 году, как и раньше, членство в
