года. Но легкомысленные греки, в упоении счастья, неблагодарностью и вероломством обратили своих норманнских союзников в неприятелей; по коварным проискам при трусливом Византийском дворе, легко доступном зависти и малодушию, Маниак был отозван и в цепях отведен в Византию; все его завоевания погибли; сарацины опять овладели всей Сицилией.
Нескоро узнали они о замышляемом нападении на их остров норманнских братьев, Рожера и Роберта Гвискарда, но, уверившись в том, в 1060 году быстро отплыли из Палермо с многочисленным флотом, чтобы помешать их переправе. Смелый Рожер переправился в другом месте со 150 конниками, захватил врасплох Мессину, не имевшую тогда стражи, и тем привлек неприятельский флот на защиту города. Тогда все норманнское войско переправилось через пролив. Сарацины, несмотря на многочисленную помощь из Африки, не могли удержаться против норманнов. Им достались самые сильные замки и крепости после долгой или кратковременной осады; они брали город за городом, одерживали победу за победой на море и суше и с такой быстротой продолжали завоевание страны, что пала. Александр II, в восторге от счастливых успехов их оружия в войне с врагами христианства, посылал священное знамя св. Петра графу Рожеру, главному завоевателю Сицилии.[106] Владычество сарацин в Сицилии закончилось, когда сдалась столица острова, Палермо, и покорился после четырехмесячной осады город Сиракузы, некогда целые три года осаждаемый Марцеллом и славный своим защитником, Архимедом. Роберт отдал Сицилию в ленное владение брату Рожеру, удержал за собой только Мессину и Палермо, из которого перевез железные ворота и много мраморных столпов в город Трою в Апулии. После того Рожер отправился с флотом к острову Мальте, осадил и завоевал его и освободил тамошних христианских рабов. В истории известен он под именем Рожера I, графа Сицилийского, равно знаменитого как правитель, герой и воин.
По завоевании Сицилии, Апулии и Калабрии — страны, называемой в древности Великой Грецией
После этих завоеваний у Роберта Гвискарда, в уме которого всегда, гнездились обширные предприятия, родилась великая мысль покорить Греческую империю и сделаться восточным императором; приведя к концу свои вооружения на море и на суше, он в 1081 году отправился с многочисленным флотом и войском, овладел островом Корфу, сделал высадку в Иллирии, завоевал Ботонтро и Валлону и готовился осадить Дурраццо (Диррахий, древний Эпидамн), сильный и хорошо укрепленный город, ключ к Византийской империи.
Греческий император, Алексей, заключил мир с турками, отправил письма и посла к папе, к немецкому императору Генриху IV, ко всем государям запада, убеждая их к противодействию намерениям герцога Роберта. Никто, однако ж, не хотел вооружаться на норманнов; только венецианцы, всегдашние союзники греков, явились с сильным флотом на помощь греческому императору. Они разбили норманнские суда. Но ни это несчастье, ни чума, свирепствовавшая в коннице Роберта, не принудили его снять осаду Дурраццо. Построив новые суда, подкрепив себя воинами из своих герцогств, Апулии и Калабрии, он еще усилил жестокое обложение города; войско, двинувшееся на выручку Дурраццо, состояло из 70 000 греков, турок, варангов и других народов; но Роберт разбил его не больше чем с 15 000 человек; он совершил такие подвиги храбрости, что Анна Комнина, дочь императора Алексея, хотя совсем не любила говорить что- нибудь в похвалу герцога, однако ж не могла не признать в нем высоких способности полководца. Но Дурраццо все еще упорно сопротивлялся, потому что стража его большей частью состояла из венецианцев. Жители полагались на неодолимость города, хвалясь, что по этому качеству он и назван Дурраццо. Эти слова дошли до Роберта, и он с насмешкой отвечал, что жители неодолимого города Дурраццо узнают, что ему, герцогу, имя Durandus. 8 февраля 1082 года норманны взошли на стены и взяли город приступом. Вся окрестность покорилась герцогу.
Император Алексей трепетал на престоле. Новым посольством он старался всячески склонить Генриха IV, осаждавшего тогда Рим, перевести войну в Апулию, представлял ему легкость завоевания этого герцогства в то время, как Роберт со всеми силами находился за морем; эти представления Алексей подкрепил 144 000 золотых гульденов, сотней кусков пурпура и другими драгоценными подарками; кроме того, надавал много других заманчивых обещаний. Генрих овладел всеми укреплениями Рима, держал в суровой осаде папу Григория VII в его последнем убежище, замке св. Ангела, и обнес это место стеной, так что никому не было ни входа, ни выхода, Роберт Гвискард поспешно переправился через Адриатическое море, оставив Бегемунда начальником норманнов в Иллирии; по приезде в Апулию он собрал войско в б тысяч всадников и 30 тысяч пехоты и пошел к Риму.
Приближение норманнов, также имя и слава Роберта, как непобедимого вождя, который один значил больше половины войска, имели то следствие, что Генрих IV не счел полезным дольше медлить в Риме и отступил в Ломбардию. Римляне были преданы императору и не хотели отворять ворот норманнскому герцогу. Взяв город приступом, он освободил папу. Спустя три дня римляне опять взялись зя оружие. Но Роберт вскричал своим норманнам: «Огня!» — и город запылал в несколько минут. Жители покорились; зачинщиков мятежа Роберт наказал сурово, некоторых увел в рабство в Апулию и Калабрию, других подверг жестокой казни. Григорий VII, не смея вверяться римлянам, непостоянным и сильно озлобленным жестокими мерами против их города, ушел с герцогом в его государство, где этот великий и славный папа умер в следующем году в Салерно.
Между тем сын Роберта, Боэмунд, распространял успехи норманнского оружия в Иллирии и Фессалии. Сам Роберт, устроив дела с папой, вооружил сильный флот и войско, вышел опять из пристани Бриндизи и, разбив соединенный греко-венецианский флот, грозил вторжением в сердце империи. Но вдруг на острове Кефалонии в 1085 году застигла его смерть среди побед и похитила его у его великих замыслов. По словам Муратори, историка Италии, «с ним умер один из замечательнейших государей в норманнской и итальянской истории. Происходя от мелкого дворянства, он едва не сделался королем; но он таким счастьем обязан своей неутомимой храбрости, хитрости и другим геройским качествам, хотя в то же время предан был чрезмерному властолюбию и другим обыкновенным в великих людях пороках, которые в мире, но отнюдь не перед Богом, считаются добродетелями».
Рожер, младший сын Роберта Гвискарда, бывший, по смерти отца, герцогом Апулии, Калабрии и Салерно, заключил мир с греческим императором и по смерти своей оставил эта герцогства сыну своему, Вильгельму. Напротив, Боэмунд, старший сын Роберта,[107] сводный брат герцога Рожера и князь Тарентский, с его двоюродным братом, Танкредом, и лучшими рыцарями Нормандии в 1096 году пошел в Азию отнимать у неверных св. гроб, вместе с Готфридом Бульонским и первыми крестоносцами. Боэмунд, столь же славный в истории крестовых походов, как и в прежних его войнах с греческим императором, не наследовал от отца ничего, кроме его храбрости и хитрости: благодаря этим качествам он сделался обладателем великого, сильно укрепленного города Антиохии и там положил начало независимому княжеству, подобно как Танкред, верный брат по оружию Годфрида Бульонского, после него ближе всех подходивший к идеалу благородного крестоносца, основал свое княжество в Тивериаде, или Галилее.
Нормандская феодальная система в Нормандии и Италии служила образцом для внутреннего устройства обоих азиатских княжеств, и все, получившие некоторые участки земли или лены, были обязаны военной службой. Между тем как нормандские государства возникали на берегах Азии, в Сирии и св. Земле, сын Рожера I, граф Сицилийский, Рожер II, по кончине своего дяди, внука Гвискардова, Вильгельма, герцога Апулии и Калабрии, не оставившего наследников мужского пола, еще больше упрочил за норманнами их завоевания в нижней Италии; при нем Сицилия, Калабрия и Апулия с прежними ломбардскими княжествами, Салернским, Капуанским и Беневентским, соединились в одно нормандское государство. Этот Рожер получил королевский титул от папы Анаклета II в 1130 году и короновался в Палермо, потом утвержден был в этом сане папой Иннокентием II: Рожер II, истинный основатель королевства Неаполитанского и Сицилийского, или, как называют его, Обеих Сицилии; до наших времен сохранило оно неизменно те же самые пределы, какие даны были ему первыми нормандскими основателями.
Рожер искал завоеваний, но он не мог расширять пределов своего государства со стороны Папской области и Анконской окраины, не навлекая на себя папской неприязни и долгой войны с императором; он переправился с сильным войском в Африку, покорил город Триполь, защищаемый крепкими стенами и
