– Это древнееврейский, – раздался отчетливый голос за моей спиной, и я живо вскочил, положив книгу.
Лев Давидович выглядел колоритно. Бархатный пиджак. Черная трость с рукояткой в виде головы сокола. Плетеный галстук. Тонкая линия аккуратно подстриженных усиков. Черные, пронзительные глаза. Мягкая, немного ироничная улыбка. И грива черных с проседью волос. Такими мне почему-то представлялись научные деятели из фильмов про Джеймса Бонда. После приветственных рукопожатий мы расселись в кресла.
– Мне привезли книгу из Иерусалима, но конечно, это лишь копия. Манускриптам более пяти тысяч лет и поэтому ко мне попали лишь отсканированные листки тех, с которых была снята письменная копия. Я, знаете ли, увлекаюсь археологией и историей, так что мне нравится на досуге полистать книги, которые я нахожу в разных уголках земного шара. Как вас зовут?
Я представился.
– Правда, не скрою, что у меня в коллекции есть и раритетные издания, но сейчас я просто не мог отказать себе в удовольствии и купил ее, – Лев Давидович взял в руки книгу, которую я на всякий случай уже положил на стол, подозревая, что стоит она целое состояние, – в ней говорится о том, что зажженная Моисеем над оставленным Египтом звезда начнет остывать, когда человек забудет Бога, и это будет означать, что человечество вступит в новую эру.
Я изобразил вежливую заинтересованность. При всем моем уважении к одержимым коллекционерам, я никогда не мог понять, что может быть неподражаемого в том, что когда-то сказал Моисей, тем более, что его учение уже переосмыслено и истолковано совершенно в ином ключе. И если на то пошло, то я бы предпочел анекдот, который с удовольствием рассказывает мой дядя – еврей. Смачно так причмокнув и налив себе русской водочки, он вещал:
– А знаете ли вы, почему Моисей водил евреев по пустыни сорок лет?
– Нет.
– Потому что он ждал, когда умрут те, кто помнил, как хорошо было в Египте.
Поскольку я не поклонник исторических домыслов, то предпочитаю руководствоваться фактами. Это ирония судьбы, что мне приходится порой пользоваться источниками для подтверждения фактической стороны расследования, лишенными базиса фактов и основанными лишь на домыслах и гипотезах. При этом я, конечно, понимаю, что львиная доля источников, используемых и в государственных структурах, являются подчас гипотетическими, однако представляются потом они в средствах массовой информации как «источник из администрации президента». Тем не менее страсть есть страсть. Используя гипотезы, я поклоняюсь фактам.
Профессор улыбнулся на выражение моего лица:
– Вы дипломатичны, Даниил, но дело в том, что я не договорил, что имеется в виду под «новой эрой». Речь идет о людях, которые спасут человечество от невежества и войн.
Я встрепенулся на этой фразе и стал слушать более внимательно:
– Они придут, когда понадобится принять на себя испытания, и только они смогут удерживать людей от кровавой расправы дьявола. Год прихода назывался годом Огненной бури, которая придет из недр.
Профессор откинулся на спинку кресла:
– Священник Гапон, который привел колонну рабочих к Зимнему, поднял свое оружие с земли, Даниил. Потому что не мог пронести его с собой на Путиловский завод. Там в охране работали очень преданные социалистам люди и они проверяли всех в тот день, чтобы не пронесли даже ножа. Это ведь был Крестный ход, и оружие по одной из заповедей могло замарать руки. А люди хотели идти чистыми. Поэтому то оружие, из которого выстрелил священник, было оставлено заранее в условленном месте. Его туда положил японский подданный с подозрительно русской фамилией – Иванов. Этого «Иванова» потом нашли и по личному распоряжению Лопухина расстреляли во дворе жандармского управления. Обставлено было все так, словно заключенный пытался бежать.
Гельман щелкнул выключателем настольной лампы. Комната укуталась теплой охрой. На стенах появились загадочные узоры. На абажуре были изображены размытые фигуры воинов:
– Кофе?
Я кивнул. Лев Давыдович позвал свою домработницу и попросил принести кофе и сливки.
– Таким образом, если читать Книгу Судеб, примеряя ее к истории Государства Российского, то можно заметить интересные совпадения, – тонкая улыбка, и внезапная смена темы, – Женя сказал, что вам нужна информация по мутации на генетическом уровне у животных?
– Да, – я посмотрел в глаза Гельману, – и я не удивлюсь, что именно на крысах ваша лаборатория проводит свои опыты.
Прищуренный взгляд в ответ и добродушный смех:
– Конечно на крысах, Даниил, и скажу более, мне кажется, вы понимаете, что наши разработки помогают не только оздоровлению нации, но и связаны непосредственным образом с разработкой бактериологического оружия, которое испытывалось еще в начале двадцатого века в Сибири. Сибирская язва – очень неприятное заболевание.
Я усмехнулся:
– Вы так просто мне говорите все это, а если я захочу написать об этом статью?
– Да ради бога, милый вы мой, пишите, – воскликнул Гельман, – другое дело, что я могу подтвердить только то, что сочту нужным, и вы же окажетесь в глупом положении, поскольку вам никто не поверит. По официальным данным никто у нас не занимается изучением подобного оружия, а крысы-мутанты – это всего лишь больное воображение господина Михайлова. Человека безусловно талантливого, но так демонстративно стремящегося к славе, что это вызывает иронию в среде профессиональных спелеологов. А уж про секретный отдел я умолчу, милый мой Даниил, потому что там даже имя не произносится без веской необходимости, не говоря уже о том, чтобы пестреть на экранах.
– Убедительно, – пробормотал я, и получил в ответ еще одну цветистую улыбку.
– Поэтому давайте я вам расскажу то, что вам захочется узнать, и оставим вопросы, которые вас не касаются, договорились?
Интересно был ли у меня выбор?
В 2001 году правительство Российской Федерации спонсировало несколько научно- исследовательских проектов, гранты на которые были направлены в Академию Наук. В результате долгих переговоров один из грантов попал в лабораторию по генетике, где группа ученых занималась изучением проблемы клонирования. Один из академиков – профессор Зеленин одновременно состоял в группе, занимающейся проектом, связанным с изучением проблемы мутационной изменчивости.
13 мая 2001 года на кафедре произошло возгорание, повлекшее за собой необходимость перевести часть подопытных крыс в срочном порядке в другое здание. Однако, по стечению обстоятельств, в этом здании были неполадки с сигнализацией, и ночью часть животных была просто украдена. Поскольку животные не были подвержены серьезной медикаментозной обработке или иному воздействию, то сотрудники лаборатории не стали паниковать, а обратились за новой партией животных. И лишь работавший в группе Зеленина лаборант вел себя слишком тревожно, что и вызвало подозрение у службы безопасности. Его допросили, и он рассказал, что часть крыс была подвержена радиационному воздействию, а это может быть опасно. Но руководитель группы исследователей предоставил бумаги, в которых были приведены все данные по воздействию на животных. В частности, там говорилось, что уровень излучения не превышает нормы и может в крайнем случае вызвать гибель крысы, но никоим образом не навредить тем, кто столкнется с животным, скажем, на улице или подъезде. Сведения были внесены в протокол следователем Марченко, и на этом дело о халатности благополучно забыли.
Кстати, по данным статистики, ежегодно из лабораторий сбегают от 5 до 15 процентов подопытных животных, и это не приводит к необратимым последствиям хотя бы по той простой причине, что вакцинацию опасными для жизни и здоровья человека препаратами проводят в секретных лабораториях, доступ к которым запрещен даже простым сотрудникам.
В конце мая некоторые газеты писали о странном скоплении грызунов в районе станции метро Арбатско-Покровской, но санитарно-эпидемиологический надзор за какие-то две недели полностью вывел крыс, которые по словам машинистов поездов едва ли не бросались на рельсы, мешая движению.
А в октябре 2003 года диггеры, изучавшие подступы к бункеру Сталина, первыми сообщили, что под
