Семейное дело

задумала?

— Чертовщина, — фыркнула Мириам. — Мы провели вместе только одну ночь, но я действительно беспокоюсь о нем. Я более чем уверена, что он точно так же относится ко мне. И прежде чем ты нажмешь на спусковой крючок, спроси себя, что случится и кто пострадает, если ты меня пристрелишь. — Она закрыла глаза, напуганная и удивленная собственными словами. А через несколько секунд подумала: «Забавно, но я до сих пор жива».

— Не верю, — сказала Ольга. Мириам открыла глаза. Женщина напротив нее казалась оглушенной. Однако оружие больше не смотрело в лицо Мириам.

— Я совершенно определенно сказала тебе об этом, черт возьми! — настаивала она. — Послушай, тебе лучше наставить эту штуку на какое-нибудь безопасное место, или…

— Ты и Роланд? — с недоверием спросила Ольга.

Затянувшаяся пауза. Затем Мириам кивнула.

— Да, — сказала она; во рту у нее пересохло.

— Ты отправилась в постель с этим высохшим, преждевременно состарившимся мешком, полным манерной тупости? И беспокоишься о нем? Невероятно!

— Тогда зачем ты в меня целишься?

С минуту они стояли, уставившись друг на друга; затем Ольга опустила автомат и убрала палец со спуска.

— Так ты не знаешь? — почти жалобно спросила она.

— О чем? — Мириам покачнулась, чувствуя дурноту от выброса адреналина, вызванного столкновением с овладевшей Ольгой яростью. — О чем вы, мадемуазель? Черт возьми, разве я только что не призналась в любовной связи с мужчиной, за которого ты собралась замуж? А оказывается, это вовсе не то, из-за чего ты грозишься убить меня, обвиняя в поругании чести?

— О-ох, сил моих нет! — Ольга пристально глядела на нее. Вдруг оказалось, что выглядит она очень неуверенной. — Но ведь это ты послала своего человека прошлой ночью.

— Какого человека?

Их глаза встретились: взаимное непонимание.

— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь?

— О чем?

— Прошлой ночью в мою спальню ворвался мужчина, — успокаиваясь, сказала Ольга. — С ножом. Он угрожал мне, приказывая раздеться. А я пристрелила его. Он этого не ожидал.

— Ты?! Стреляла?! В насильника?! И в чем же тогда проблема?

— Дело в том, что при нем была записка с приказом, на котором стояла печать вашей семейной линии.

— И все-таки я не понимаю. — Мириам покачала головой. — Какая печать? Что за приказания?

— Речь о моей девственности, — спокойно объяснила Ольга. — Приказ был вполне определенный. Какие порядки существуют там, откуда ты пришла? По поводу бракосочетания титулованных особ?

— По поводу… чего? А-а. Ну, ты встречаешь кого-нибудь — подходящего тебе кандидата, обычно мужчину, — и вы устраиваете свадьбу. Все. Конец истории. А разве здесь все по-другому?

— Но право собственности! Конфискация. А дальше что?

— Что за «конфискация»? — Должно быть, Мириам выглядела озадаченной, потому что Ольга нахмурилась.

— Когда неженатый мужчина ложится в постель с незамужней девицей, он должен жениться на ней, если может уплатить ее опекуну «цену девственности». А все ее имущество и все права переходят к нему, как к старшему над ней. Она не имеет права голоса в вопросе о том, должен ли он достигнуть соглашения с ее опекуном, которым здесь для меня, пока я под его опекой, был бы барон Хъёрт. В моем случае, поскольку я «чистокровный» отпрыск Клана, все принадлежащие мне акции Клана перешли бы к нему. Этот простолюдин… — она произнесла это слово со злобой, — забрался в мою комнату с мыслью о насилии и с кошельком, полным монет, которых было вполне достаточно, чтобы оплатить выход из возможной ловушки, устроенной бароном.

— А записка, — сказала Мириам с нехорошим предчувствием, — записка была скреплена… чем? Чернилами? Воском? На что похож оттиск… что-то вроде перстня с печаткой?

— Нет, печати Торолда и Хъёрта. Отвратительный обман!

— Еще бы. — Мириам беззвучно присвистнула. — Ты поверишь мне, если я скажу, что не имею… и даже никогда не видела никакой подобной печати? Я даже не знаю, кто относится к линии моего рода или моей семьи, а мне следовало бы это знать, потому что они не успокоятся, если я… — Она замолчала. — Ну конечно.

— «Конечно»? Что?

— Послушай, прошлой ночью дверь, ведущая из твоих комнат на крышу, не была открыта? После того как ты убила его? Я про дверь, через которую он вошел?

Ольга прищурилась.

— А что если была?

— Вчера я уходила из своих покоев на другую сторону, — сказала Мириам. — Предполагается, что этот дом — «дом-двойник», но на другой стороне система безопасности моих комнат практически отсутствует. Любой умеющий путешествовать между мирами мог бы войти туда. Позже мы с Бриллианой обнаружили открытую дверь на крышу.

— О-ох. — Ольга оглянулась по сторонам, стараясь рассмотреть, нет ли чего за спиной Мириам. — Идем, — сказала она. — Пожалуй, я должна извиниться перед тобой. У тебя есть другие мысли по этому поводу?

— Да. — Мириам последовала за Ольгой, все еще во власти дурных предчувствий, однако колени у нее подгибались от облегчения. — Вопрос стоит так: кому выгодно? У меня нет никаких печатей, принадлежащих моему роду, моей линии, я даже не знала о существовании чего-то подобного, пока ты этого не сказала, но теперь мне кажется, что всем остальным в этой линии будет на руку, если ты убьешь меня. А если бы покушение закончилось неудачно, но при этом я лишилась бы друга при обстоятельствах, грозящих поставить меня в центр огромного скандала, это точно не повредило бы им. Если можешь, подумай и поищи кого-то, кто также извлек бы пользу из того, что ты «потеряла» бы свой намечающийся союз… — Она прикусила язык, но было поздно.

— Роланд, — негромко сказала Ольга.

— М-м-м. Да.

— Ты правда любишь его? — спросила она.

— Гм-м. — Лишившись дара речи, Мириам пыталась сохранить изменившую ей прямоту. — Думаю, да.

— Что ж! — Ольга весело улыбнулась. — Если бы вы оба захотели действовать сообща, желая убедить твоего дядю изменить планы на мой счет, это значительно облегчило бы мою жизнь. — Она покачала головой. — Я бы предпочла выйти замуж за камень. А он хорош в постели?

Мириам резко кашлянула в кулак.

— Что ты можешь знать…

— Ты принимаешь меня за полную дуру? — Ольга тряхнула головой. — Я знаю, что ты вдова, у тебя нет опекуна и ты весьма сведуща в вопросах права. Ты ничего не теряешь из-за подобных интрижек. Было бы наивно ожидать, что ты откажешься от него. Но для меня обстоятельства складывается совершенно иначе. До замужества я считаюсь несовершеннолетней, а выйдя замуж, теряю независимость. Неприятный парадокс, да?

— Я не понимаю вас, живущих здесь, — пробормотала Мириам, — но считаю, что в ваших законах о браке и наследовании есть серьезный перекос. Насилие как средство финансовой интриги… Отвратительно!

— Итак, мы сошлись в одном. — Ольга кивнула. — Как думаешь, что могло бы стоять за всем этим?