— Дела-а, — со вздохом откликается Брыль.
— Черт бы вас всех побрал, товарищи маги и чародеи, — с тихим отчаянием говорит Иван.
Он смотрит на волшебную палочку. Затем, не глядя, молча протягивает ее Коврову. Ковров, помедлив немного, берет ее из пальцев Ивана и смотрит на Брыля. Брыль энергично кивает несколько раз, показывая глазами на Ивана, поворачивается к его друзьям и поднимает большой палец.
— Вот и ладно, — говорит Ковров, поднимаясь. — Вот и хорошо… И ты не кручинься, Ваня. Рано еще кручиниться. К Шемаханской завтра вместе пойдем. И палку я назад в ларец положу. Вот сейчас прямо пойду и положу.
Он направляется к двери, оборачивается, договаривает:
— Ты не сожалей, что отдал ее, волшебницу.
— А, волшебница, — пренебрежительно машет рукой Иван. — Грохоту много, а пользы никакой.
— Не скажи! — усмехается Ковров и мягко взмахивает волшебной палочкой.
В горнице слышится тонкий, щемящий, мелодичный звук. На столе и на полу появляются новенькие блестящие инструменты — полный набор. Друзья Ивана вскочили со скамьи.
— Вот здорово!
— Смотри!
— Высший класс!
— А это что? — спрашивает Борис, вертя в руках длинную бумажку.
— Счет, — поясняет Брыль. — А вы как думали!
— Поймите, палочка для услуг создана, — поясняет Ковров. — А в человеческих чувствах только люди разбираться могут.
Ковров и Брыль вышли. В сенях Иван догнал Коврова.
— Витя, я сказать забыл. Там, в кабинете, сидит кто-то.
— Кто? — насторожился Ковров.
— Не знаю. Лицо закрыто и руки холодные.
— Там камин теплится? — поинтересовался Ковров.
— Да.
— Ясно, — усмехнулся Брыль. — Монах.
— Какой монах? — не понял Иван.
— Да так, ерунда, — отмахнулся Ковров.
— Простое лабораторное привидение, — уточнил Брыль. — Они к теплу тянутся.
К этому позднему времени Сатанеев, запертый в кабинете, успел пройти все этапы отчаяния. Теперь он сидел у камина, обхватив голову руками, в полной прострации.
Ковров и Брыль приближались к кабинету директора.
— У-у-у! — послышалось откуда-то из глубины здания.
— Ишь, как завывает! — заметил Брыль, поеживаясь. — Вечно эти… из лаборатории Силы Духа… натворят, потом забывают.
Ковров ничего не ответил, только погрозил Брылю кулаком, чтобы тот замолчал.
Две темные фигуры неожиданно возникли в кабинете перед Сатанеевым, и он замер с поднятыми руками, втянув как можно глубже в плечи покрытую капюшоном голову. Ковров дунул в его сторону. Сатанеев пошатнулся. Он был близок к обмороку.
— Монах и есть, — уверенно сказал Ковров, направляясь к ларцу.
— Типичный монах, — вздохнул Брыль, оставаясь поодаль. Ковров положил в ларец волшебную палочку и, спокойно пройдя мимо Сатанеева, причем тот опять пошатнулся, поманил Брыля за собой.
— Может, развеешь его, Вить? — спросил Брыль.
— К утру сам рассеется, — безразлично ответил Ковров, и оба исчезли из комнаты.
Сатанеев, едва переставляя ноги, покачиваясь, подошел к ларцу, причем руки он не опустил, а так и держал над головой, готовый сдаться опять любому вновь прибывшему. Крышку ларца он поднял локтем. Потом склонился и только после этого полез в ларец рукой. Выхватил палочку, поднес к глазам, быстро метнулся к камину, чтобы было светлее.
— Она? Она… Она!!!
Согнувшись, как солдат под огнем, он подбежал к двери, твердя на ходу:
— Хочу, чтоб открылась, хочу, чтоб открылась…
При его приближении дверь медленно отошла. Звякнули забытые снаружи ключи. Сатанеев схватил их, судорожно стиснул в потной ладони, потом осторожно опустил в карман и выпрямился. Он приходил в себя.
Подойдя к ларцу, уже почти спокойно достал из кармана свой карандаш, положил его в ларец и, спрятав в карман волшебную палочку, направился к выходу.
Оказавшись на улице, Сатанеев, воровато оглядываясь, вновь извлек волшебную палочку.
— Чего бы еще… Так. Хочу оказаться дома.
И он зажмурился, ожидая полета, переброски через нуль-пространство или чего-то подобного. Однако ничего не произошло. Послышался шум машины, и сонный голос за его спиной произнес:
— Такси заказывали?
Потрясенный Сатанеев быстро юркнул в теплую машину.
— Улица Луговая, дом…
— Знаю, — сурово перебил его водитель, и машина рванулась.
Остановившись перед домом, таксист выключил счетчик.
— Семьдесят восемь копеек, — твердо сказал он.
Сатанеев протянул рубль и полез из машины. Он уже направился к парадному, когда таксист окликнул его, протягивая что-то на ладони.
— Двадцать две копейки сдачи! — тоном, не терпящим возражений, объявил он.
Такси отъехало. Сатанеев в недоумении разглядывал горстку мелочи.
— Что ж это получается? Чудеса за наличный расчет? Интересно, во сколько обойдется мое омоложение с помощью сферы услуг?
Стол Сатанеева еще больше завален книгами. На самом видном месте стоит электронный калькулятор. Сатанеев занят подсчетами.
— Так… Серные бани…
— Теперь кабинет красоты…
— Итого… — Сатанеев склоняется над калькулятором. — М-да, солидно. Но ничего не поделаешь.
Он вскакивает и принимается расхаживать по комнате.
— Нет, Алена Игоревна, многие ваши рецепты безнадежно устарели! Завтра вы в этом убедитесь!
Он подбегает к столу и заглядывает в обязательство.
— Так, этот пункт ясен, этот тоже… М-м-м… Зам по науке… Это, пожалуй, сложнее всего… Шемаханская никогда не согласится… А что, если… — Сатанеев внимательно смотрит на волшебную палочку, лицо его постепенно расплывается в улыбке, — Алена будет замом по науке, только не Шемаханской — к черту Шемаханскую! Она должна быть моим замом! Нет, положительно, сегодня счастливая ночь!
Возбужденно напевая что-то бравурное, Сатанеев выходит в переднюю, быстро одевается и, подмигнув своему отражению в стенном зеркале, говорит весело:
— А теперь — вперед! К хорошему самочувствию, силе, молодости, успеху и танцам до упаду!
Тут настроение его неожиданно портится.
— Однако, все это изрядно стоит, — говорит он, прихватывая на всякий случай тюбик с валидолом, — Ох, не доработано еще многое, не доработано! Стану директором — обязательно поставлю вопрос…
Сатанеев покряхтел.
— Ну, ни пуха ни пера, Аполлон!
Он оглянулся.
— Вот она — жизнь холостяцкая, — некого даже к черту послать! — С этим он взмахнул палочкой и
