БЫКОВ. А что это было?
ЮРКОВСКИЙ. Ясно даже и ежу — космическое излучение. Впрочем, в Антарктике вы этого не проходили.
Быков так рад, что не реагирует на выпад.
БЫКОВ. А я, признаться, думал, что у нас кожух фотореактора пробило…
СПИЦЫН. Если бы лопнул кожух, мы с тобой, Алексей Петрович, путешествовали бы дальше в виде космической пыли.
ЕРМАКОВ. Нет. Это был, конечно, блуждающий пакет.
БЫКОВ (удивленно). Блуждающий кто?
ЮРКОВСКИЙ (авторитетно). Блуждающий пакет, товарищ химик-водитель, есть не что иное, как туча протонов сверхвысоких энергий. Какая-нибудь звезда в оное время выплюнула протуберанец, и потащился он между звездами, подгоняемый магнитными полями, а мы в него и врезались…
ЕРМАКОВ. А он таскался, может быть, миллионы лет…
СПИЦЫН. Редчайший случай.
ЕРМАКОВ (с обычной сухостью). Экипажу немедленно в медотсек, на прививку арадиотина.
СПИЦЫН (жалобно кряхтя). А может, обойдемся, Анатолий Борисович?
ЕРМАКОВ. Нет, не обойдемся. Вы, Спицын, первый. Жду вас в медотсеке через две минуты. (Уходит.)
СПИЦЫН (снимая куртку). Терпеть не могу уколов, братцы…
ЮРКОВСКИЙ. А я терпеть не могу лучевой болезни. Иди, а то я пойду вне очереди.
СПИЦЫН. Вне очереди командир все равно не пустит… Пойду, ладно уж… (Уходит.)
БЫКОВ (с иронией). Все-таки, Владимир Сергеевич, «отважным межпланетникам» приходится иногда «мужественно смотреть в глаза опасности»?
ЮРКОВСКИЙ (усмехается). Это, дорогой товарищ, еще не опасность… Это элементарный первобытный страх, всего-навсего!. А вот…
ГОЛОС ЕРМАКОВА (по радио). Юрковский, в медотсек!
Рубка. Ермаков, нагнувшись над микрофоном бортового журнала, говорит:
— Абсолютное время сорок шесть суток, восемь часов, семь минут. Скорость девять миллионов восемьсот тридцать три тысячи метров в секунду. Ускорение один запятая один «же». Готовимся к повороту для торможения.
Кают-компания. Юрковский с презрительным видом выносит посуду на камбуз. Быков, развалившись в кресле, делает вид, что читает книгу.
ГОЛОС ЕРМАКОВА (в микрофон). Подготовиться к повороту — Юрковскому и Быкову закрепиться в креслах.
Юрковский выскакивает из камбуза и с радостным видом бросается в кресло. Быков в недоумении.
ЮРКОВСКИЙ. Пристегивайтесь, юноша. Будем переворачиваться.
БЫКОВ (медленно начинает пристегиваться). Как переворачиваться?
ЮРКОВСКИЙ. А так, вверх ногами. Пристегнулись?
БЫКОВ. Пристегнулся. А что все-таки будет?
ЮРКОВСКИЙ. Я же говорю, пойдем к Плутону кверху ногами.
Руки Быкова судорожно вцепляются в подлокотники.
ГОЛОС ЕРМАКОВА. Готовы?
ЮРКОВСКИЙ (небрежно). Вполне.
БЫКОВ (неуверенно). Кажется, да…
Рубка. Ермаков и Спицын, пристегнутые к креслам, глядят на приборы.
СПИЦЫН (тихо). Пять… четыре… три… два… один… Ноль!
Палец Ермакова нажимает клавишу.
В космосе. «СКИФ» плавно, но быстро переворачивается на сто восемьдесят градусов. Вспышки плазмы направлены теперь вправо от зрителя.
В кают-компании. Заканчивается момент поворота, словно взмах гигантских качелей. Напряженное лицо Быкова. Дверь на камбуз распахивается, выкатываются грязные тарелки.
Из рубки спускается Спицын.
СПИЦЫН. Вот и все. Расстегивайтесь.
Быков расстегивается, робко поднимается.
БЫКОВ. Богдан Богданыч, правда, что мы сейчас вверх ногами?
Спицын удивлен, затем, поняв, в чем дело, поворачивается к Юрковскому.
СПИЦЫН. Мы? Нет, мы с тобой нормально. Это Юрковский вверх ногами.
Юрковский молча ползает по полу и собирает посуду.
СПИЦЫН (говорит, показывая руками). Мы просто начинаем торможение, Алеша. Прошли половину пути реактором к Солнцу, набрали скорость в десять тысяч километров в секунду, а теперь перевернулись реактором к Плутону, чтобы прийти к цели с нулевой скоростью.
БЫКОВ. Только и всего?
ЮРКОВСКИЙ (из-под стола). Только и всего! Святая простота!
Рубка планетолета. Ермаков у микрофона бортового журнала.
ЕРМАКОВ. Абсолютное время пятьдесят шесть суток… Скорость девять мегаметров в секунду… Экипаж занимается по распорядку…
Наплывом: Спицын работает у счетной машины… Юрковский спит, вытянувшись на своей узкой койке, положив книгу на грудь… Быков в камбузе готовит какое-то оригинальное блюдо…
ЕРМАКОВ (у микрофона). Абсолютное время шестьдесят пять суток… Скорость семь мегаметров в секунду…
Наплывом: Спицын дремлет в кресле у включенного магнитовидеофона… На экране кадры веселой музыкальной комедии… Быков принимает экзамены у Юрковского в тесном грузовом отсеке, где закреплена «Черепаха»…
ЕРМАКОВ (у микрофона). Абсолютное время восемьдесят семь суток… шестнадцать часов, десять минут… Скорость относительно Солнца двадцать три тысячи метров в секунду… Ускорение один запятая два «же»… Двигатель в норме… Выгорел третий слой отражателя… Готовимся к выходу на орбиту возле Плутона… (Поворачивается к Спицыну, напряженно работающему за штурманским столом.) Богдан Богданович, пора?
СПИЦЫН (заметно волнуясь). Можно начинать.
ЕРМАКОВ. Оповестите экипаж!
Камбуз. Юрковский с недовольным видом готовит незамысловатое блюдо… На пороге появляется Спицын.
СПИЦЫН. Володя! Выходим к Плутону!
Юрковский, не говоря ни слова, бросает все и выскакивает в кают-компанию.
Каюта. Быков спит, свернувшись калачиком под простыней. Распахивается дверь, и входит Спицын.
СПИЦЫН (громко). Алеша! Плутон! (Быков не реагирует.). Вставай же, тебе говорят! (Трясет за плечо.).
Быков недовольно мычит и переворачивается на другой бок.
Тогда Спицын встряхивает его и с трудом переводит в сидячее положение. Быков открывает глаза.
БЫКОВ (недовольно). В чем дело?
СПИЦЫН. Подходим к Плутону!
БЫКОВ (все еще не проснувшись). К какому Плутону?.. (Вдруг сообразив.) Ах, к Плутону!.. (Вскакивает.)
