Что вы? Как можно? Никаких условий. Мы просто заключаем с вами договор, даем номер, и с завтрашнего дня вы платите нам абонентную плату согласно тарифу 2.50 в месяц.
Как за что платить? А за номер? Вот, даю вам хоть сейчас: 280-06-13, отныне это ваш личный номер — и ничей другой, — за него и будете платить.
Через три года въезжаете в свою новую кооперативную квартиру, и чешский аппарат розовой масти уже ожидает вас на столе. Вот это сервис. Впрочем, я вас не собираюсь уговаривать, мы действуем исключительно на добровольных началах.
Нам спасибо не за что. Это вам спасибо, что вы о своем будущем предварительно заботитесь. Передайте в вашем кооперативе, что мы уже начали телефонизацию. Мы таких клиентов уважаем. До скорой встречи через три года.
Алло, строительное управление? Попрошу Петра Николаевича. Алло, Петро, ты меня слышишь? Николай приветствует. Что-то звук опять бурчит — и кто только эту технику выдумал?!
Как жизнь, Петро? Горишь, но не сгораешь. Бессонные ночи и багряные зори. А я тут по прямому проводу познакомился, Верой звать. Заходи вечерком, поглядим на балкончик.
Я вот по какому вопросу. Когда вы четвертый микрорайон собираетесь сдавать? А то ко мне уже клиенты обращаются по поводу телефонизации.
Когда? Года через четыре, раньше никак? Вот это удружил, Петро. Я думал тебя на три года уговорить, а ты сам на четыре согласен. А где четыре, там и все пять. Значит, начинаем телефонизировать четвертый микрорайон. Там сколько квартир? Две тысячи? Нам на полплана хватит.
Правильно, опережающий момент необходим в любой работе. Все мы должны работать с опережением, такая задача поставлена перед нами. Можно заказывать новую партию чешских аппаратов.
Интересуешься нашей стройкой? На том же уровне плюс четыре процента. Сидим без панелей, дорогой Петро. Вся наша жизнь от панелей зависит. Крупнопанельную цивилизацию построили, а панелей все равно нет.
Что? У тебя имеются лишние? И как раз для фундамента? Готов уступить? Нет, твои панели мне не подойдут, габарит не тот. И вообще — мне как тебе. Зачем мне панели? Мне лучше, когда их нет. Я своих строителей не тороплю.
Бывай, Петро. Если что, звони, заглядывай, мы же с тобой союзники.
Слышали? Панели, вишь ли, захотел спихнуть, тоже мне приятель. Я эту контору знаю. Куда ему спешить строить кооперативный дом, коль он за него уже деньги собрал? Вот и хочет спихнуть панели, они у него лишние. А мне с его панелями одна морока. С панелями всякий дурак построит. Ты вот без панелей попробуй план выполнить.
Алло, дежурный по узлу слушает. Кто говорит? Пенсионер. Какой пенсионер? Персональный? Очень приятно, папаша. Желаете стать на учет или сразу же телефонизироваться? Мы вас обслужим вне очереди.
Вам портим? Что? Мы тут сидим и звуком ведаем, а не портим. Наш звук на высоте. Тогда что же мы портим? Вид? При чем здесь вид?
Ах, вот оно что, так бы и говорили. Ваше окно выходит на наш котлован, мы вам вид из окна испортили.
Сейчас объясню. Вы куда позвонили? Правильно, на телефонный узел. Мы и есть узел. И не мы вам вид портим, а котлован. Котлован же принадлежит строителям, сейчас они уехали другой котлован копать. Вот и предъявляйте им свои справедливые претензии.
А мы, повторяю, котлованом не ведаем, мы есть узел. Как это узла нет, когда он есть.
Совершенно справедливо, котлован предназначается для телефонного узла, но это еще ничего не значит. Котлован и узел существуют как бы независимо один от другого. Наш узел действует, перевыполняет план, мы ежемесячно отчитываемся, получаем премии, думаем расширяться, вот уже за четвертый микрорайон принимаемся.
Узел где находится? В вагончике. Видите вагончик на краю котлована? Это и есть узел, такое у нас взаимодействие. На нас еще никто не жаловался.
Ах, вагончик вам тоже на нервы действует? А в том вагончике, между прочим, человек сидит и плодотворно трудится. Да, да, я сижу, вполне приличный вагончик, теплый, непромокаемый.
Что же вы предлагаете? Цвет вагончика больно грязный. Хорошо, это мы возьмем на заметку. У нас как раз по графе капремонта средства не израсходованы, спасибо за ценное предложение.
Вы персонально, товарищ пенсионер, какой цвет предпочитаете? Могу предложить на выбор: голубой, розовый, салатный. Мы наш вагончик по вашему спецзаказу перекрасим.
А в котловане можем травку посадить — вас это устроит?
Возьмем вид из вашего окна на контроль, можете не сомневаться. Звоните.
Оказывается, я живу на свете и кому-то порчу пейзаж. Тут горишь с утра до вечера, полный перерасход нервных клеток — и на тебе: вид испортил. Между прочим, нашему котловану уже три года, пора бы и привыкнуть.
Алло, опять гараж? Русским языком тебе объясняют, никакого гаража тут нет и не было.
Алло, начальник смены на проводе. Какой клиент? Ваш номер? Не понимаю в таком случае, какие у вас к нам претензии, мы же вас телефонизировали.
Деньги? За что же? Нет, дорогой товарищ абонент, деньги вам вернуть ну никак не можем, даже если бы очень хотели. Это не наши деньги, а государственные, к тому же мы и не хотим их возвращать.
Что тут разбираться? И так все ясно. С вами договор был заключен, вы его подписали? Ах, все-таки подписали. И надеюсь, вполне добровольно. Вы согласились ждать и платить деньги за пользование телефоном. Что же вы теперь хотите?
Ага, не пользовались вы своим телефоном? Ну это ваша личная воля. Номер у вас был? Был. Аппарат стоял? Стоял — и украшал ваш интерьер. А что он молчал, так это еще лучше. Не будил вас по ночам. Зачем вам надо, чтобы он звонил. Еще нервничать станете: позвонит, не позвонит? А так спокойнее. Я лично считаю — это высшее достижение, когда телефон молчит.
Значит, вы продолжаете утверждать, что ваш аппарат молчал не по вашей вине. Это вы тонко заметили. Что вам на это сказать? Только одно. Если бы данный аппарат у вас не молчал бы, смею заверить — он молчал бы в другом месте. Но увы, данный номер был закреплен именно за вами, значит, кто-то другой уже не мог им воспользоваться, а у нас желающих знаете... только свистни.
В чем, собственно, причина? Два года ждали, а больше не можете. Надоело? Вот оно что — в другой район переезжаете. А мы-то здесь при чем?
Аппарат вам придется сдать. В другом районе вы получите другой номер. А мы вручим вам справку, что вы два года состояли у нас абонентом и при переезде в новый район сдали нам номер, это вам поможет. А больше ни гугу — и думать перестаньте. Справку вышлем по адресу, у меня все.
Имеются же такие несознательные клиенты: лишь о себе и думают. Хотел деньги с меня урвать, не вышел номер.
Алло, родильный дом, какой тебе родильный дом? Тут телефонный узел, а не родильный дом, у нас никто не рожает.
Алло, дежурный по станции слушает. Это вы, Нина Васильевна? Горячий и пламенный. Горохов приветствует. Как ваши неустанные труды? Верно, уже прогрессивку нам выписали? Честно признаюсь, Нина Васильевна, я человек молодой и горячий. И потому единственная амбразура, которую я готов закрыть своей молодой грудью, это окошечко кассы. Когда прикажете к вам следовать?
Что такое? Горим. Быть того не может! План нам наварили? И не хватает 160 абонентов, чтобы закрыть квартальное выполнение? Но это же полный провал. Откуда же мы за такой срок 160 абонентов наберем? Я нынче всего шестерых записал.
Начальника, увы, на месте нет. Как всегда, на рыбалке. А телефона туда еще не провели. Придется самим решать.
Что вы предлагаете? Те же номера раздать абонентам по второму разу? Нина Васильевна, думаю, что до этого дело еще не дошло. Я работаю честно и на прямую приписку органически не способен. Это мы оставим на критический случай.
Думаем дальше. А что, идея! Мы же дом для сотрудников нашей станции заложили! На 80 квартир.
