– Впрочем, это безразлично. Вы можете идти. Оба. С ним останется сиделка. Вечером можете позвонить. Всего хорошего.
– А что с ним, доктор? – спросил я.
Врач пожал плечами.
– Ничего особенного. Переутомление, нервное истощение... Кроме того, он, по-видимому, слишком много курит. Завтра он станет транспортабельным, и тогда увезите его домой. У нас ему оставаться вредно. У нас слишком весело. До свидания.
Мы вышли в коридор.
– Пойдемте выпьем, – предложил я.
– Вы забыли, что я не пью, – заметил Оскар.
– Жаль. Вся эта история меня так расстроила, что хочется выпить. Римайер всегда был таким здоровяком...
– Ну, в последнее время он сильно сдал, – сказал Оскар осторожно.
– Да, я с трудом узнал его, когда вчера увидел...
– Я тоже, – сказал Оскар. Он не верил ни одному моему слову. Я ему тоже.
– Где вы остановились? – спросил я.
– Здесь же, – сказал Оскар. – Этажом ниже, восемьсот семнадцатый номер.
– Жаль, что вы не пьете. Мы бы могли посидеть у вас и хорошо поговорить.
– Да, это было бы неплохо. Но, к сожалению, я очень спешу. – Он помолчал. – Знаете что, дайте мне ваш адрес, завтра утром я вернусь и зайду к вам. Около десяти – вас устроит? Или вы позвоните мне...
– Отчего же... – сказал я и дал ему свой адрес. – Честно говоря, меня очень интересует «Девон».
– Я думаю, мы сумеем договориться, – сказал Оскар. – До завтра.
Он сбежал по лестнице. Он действительно, по-видимому, спешил. А я спустился на лифте в вестибюль и дал телеграмму Марии: «Брату очень плохо чувствую себя одиноким бодрюсь Иван». Я и в самом деле чувствовал себя одиноким. Римайер снова вышел из игры – по крайней мере на сутки. Единственный намек, который он мне дал, – это совет насчет рыбарей. Ничего определенного у меня не было. Были рыбари, которые обитают где-то в Старом Метро; был «Девон», который, возможно, каким-то боком касался моего дела, но с тем же успехом мог не иметь к нему никакого отношения; был Оскар, явно связанный с «Девоном» и с Римайером, фигура достаточно неприятная и зловещая, но, несомненно, лишь одна из множества неприятных и зловещих фигур на местных безоблачных горизонтах; был еще какой-то Буба, снабдивший «Девоном» пористый нос... В конце концов, я здесь всего сутки, подумал я. Время есть. И на Римайера, в конце концов, можно еще рассчитывать, и Пека, может быть, удастся найти... Я вдруг вспомнил вчерашнюю ночь и дал телеграмму Зигмунду: «Концерт самодеятельности двадцать восьмого подробности не знаю Иван». Потом я подозвал портье и спросил, как быстрее пройти к Старому Метро.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Приходили бы вечером, сейчас слишком рано.
– А мне хочется сейчас.
– Приспичило, значит... А вы, может, адресом ошиблись?
– Да нет, не ошибся.
– И вот именно сейчас вам и надо?
– Именно сейчас. И не позже.
Он поцокал языком и дернул себя за нижнюю губу. Он был коренастый, плотный, с круглой, гладко выбритой головой. Говорил он, едва шевеля языком, и утомленно заводил глаза под верхние веки. По- моему, он не выспался. Его приятель, сидевший за барьером в кресле, по-видимому, тоже не выспался. Но он вообще не говорил ни слова и даже не смотрел в мою сторону. Помещение было мрачное, затхлое, с отставшими от стен покоробленными панелями. С потолка свисала тусклая от пыли лампочка без абажура на грязном шнуре.
– Почему бы вам все-таки не прийти попозже? – промямлил круглоголовый. – Когда все приходят...
– Так уж мне захотелось, – скромно сказал я.
– Захотелось... – Он пошарил в столе. – У меня вот и бланка не осталось... Эль, у тебя есть бланки?
Эль молча нагнулся и вытянул откуда-то из-под барьера мятый лист бумаги. Круглоголовый сказал зевая:
– Прихо?дите ни свет ни заря... Народу никого нет, девчонок тоже... спят еще... Веселья никакого... – Он протянул мне бланк. – Заполните и подпишите, – сказал он. – Мы с Элем подпишемся за свидетелей. Деньги сдайте... Не беспокойтесь, у нас честно. Документы у вас есть какие-нибудь?
– Никаких.
– И то хорошо.
Я просмотрел бланк. «Настоящим я, нижеподписавшийся (пропуск), в присутствии свидетелей (большой пропуск) убедительно прошу подвергнуть меня приемным испытаниям на соискание звания члена общества ДОЦ. Подпись соискателя. Подписи свидетелей».
– Что такое ДОЦ? – спросил я.
– Это мы так зарегистрированы, – ответил круглоголовый. Он пересчитывал деньги.
– Но ДОЦ как-то расшифровывается?
