рассказал: секретный институт… обмотались повязками в целях сохранения… Вы знаете, Голем, они там у вас воображают, будто смогут вертеть генералом Пфердом до бесконечности. А на самом деле – калифы на час. Сожрет он их вместе с повязками и с перчатками, когда проголодается… Фу, черт, как пьян – все плывет…
Но он немного лукавил. Он хорошо видел перед собой толстое сизое лицо и маленькие, непривычно внимательные глазки.
– И Зурзмансор сказал вам, что он здоров?
– Да, – сказал Виктор. – Впрочем, не помню… Скорее всего, нет. Но видно же.
Голем поскреб подбородок краем стакана.
– Жалко, что вы пьяны, – сказал он. – Впрочем, может быть, это хорошо. У меня сегодня настроение. Хотите, я расскажу вам все, что догадываюсь и думаю о мокрецах?
– Валяйте, – согласился Виктор. – Только больше не врите.
– Очковая болезнь, – сказал Голем, – это очень любопытная штука. Вы знаете, кого поражает очковая болезнь? – Он замолчал. – Нет, не буду я вам ничего рассказывать.
– Бросьте, – сказал Виктор. – Вы уже начали.
– Ну и дурак, что начал, – возразил Голем. Он посмотрел на Виктора и ухмыльнулся. – Задавайте вопросы, – сказал он. – Если вопросы будут глупые, я на них с удовольствием отвечу… Давайте, давайте, а то я опять раздумаю.
В дверь постучали.
– Идите к черту! – гаркнул Виктор. – Я занят!
– Простите, господин Банев, – сказал робкий голос портье. – Вам звонит ваша супруга.
– Вранье! У меня нет никакой супруги… Впрочем, пардон. Я забыл. Ладно, я ей сейчас позвоню, спасибо. – Он схватил стакан, налил до краев, сунул Голему и сказал: – Пейте и ни о чем не думайте. Я сейчас.
Он включил телефон и набрал номер Лолы. Лола говорила очень сухо: извини, что помешала, но я собираюсь ехать к Ирме, не соблаговолишь ли ты присоединиться.
– Нет, – сказал Виктор. – Не соблаговолю. Я занят.
– Все-таки это твоя дочь! Неужели ты опустился до такой степени…
– Я занят! – рявкнул Виктор.
– Тебя не волнует, что с твоей дочерью?
– Перестань валять дурака, – сказал Виктор. – Ты, кажется, хотела избавиться от Ирмы. Ты избавилась. Чего тебе еще нужно?
Лола принялась плакать.
– Перестань, – сказал Виктор, морщась. – Ирме там хорошо. Лучше, чем в самом лучшем пансионе. Поезжай и убедись сама.
– Грубая, бездушная, эгоистическая свинья, – объявила Лола и повесила трубку. Виктор шепотом выругался, снова выключил телефон и вернулся к столу.
– Слушайте, Голем, – сказал он. – Что вы там делаете с моими детьми? Если вы там готовите себе смену, то я не согласен.
– Какую смену?
– Ну, какую… Вот я и спрашиваю: какую?
– Насколько мне известно, – сказал Голем, – дети очень довольны.
– Мало ли что… Я и без вас знаю, что они довольны. Но что они там делают?
– А разве они вам не говорили?
– Кто?
– Дети.
– Как они мне могли говорить, если я здесь, а они там?
– Они строят новый мир, – сказал Голем.
– А… Да, это они мне говорили. Но это же так, философия… Что вы мне опять врете, Голем? Какой может быть новый мир за колючей проволокой? Новый мир под командованием генерала Пферда!.. А если они там заразятся?
– Чем? – спросил Голем.
– Очковой болезнью, естественно!
– В шестой раз повторяю вам, что генетические болезни не заразны.
– В шестой, в шестой… – проворчал Виктор, потеряв нить. – А что это такое вообще – очковая болезнь? Что от нее болит? Или, может быть, это секрет?
– Нет, это везде опубликовано.
– Ну, расскажите, – сказал Виктор. – Только без терминов.
– Сначала – изменения кожи. Прыщи, волдыри, особенно на руках и ногах… иногда – гнойные язвы…
