же… Я вас о сухарях спрашиваю… а вы мне ножницы… - Он вдруг сильно вздрогнул и прохрипел: - Цум бефель, господин блоковый… Никак нет, бьем вшей…
Вадим погладил его по бессильной руке. На Саула было тяжело смотреть. Всегда тяжело видеть сильного, уверенного человека в таком беспомощном состоянии. Саул медленно открыл глаза.
- А… - проговорил он. - Вадим… Димочка… Ты ничего не думай… На допрос всегда противно смотреть… Ты не думай обо мне плохо… Я вернусь… Это была просто слабость… А теперь я отдохнул немножко и вернусь…
Глаза его снова стали закатываться. Вадим с жалостью глядел на него.
- Опять горим… - забормотал Саул. - Как дрова горим. Степанов горит! Да в рощу же, в рощу!…
Вадим вздохнул и поднялся. Он оглядел каюту. Беспорядок здесь был страшный. На полу валялся, вывернув внутренности, нелепый портфель. Содержимое было разбросано - странные серые картонные чехлы, набитые бумагой, украшенные стилизованным изображением какой-то птицы с раскинутыми крыльями. Один из чехлов раскрылся, и бумаги рассыпались по всей каюте. На столике тоже лежали бумаги. Вадим хотел было прибрать, но заметил, что Саул заснул. Тогда он на цыпочках вышел и прикрыл за собой дверь.
Антон сидел за пультом, положив пальцы на контакты, и задумчиво глядел на обзорный экран. По экрану медленно проползали вершины сосен, далекие сияющие этажи домов, красные огоньки энергоприемников.
- Плохо ему, - сказал Вадим. - Бредит. Сейчас, правда, заснул.
Он присел на подлокотник и уставился на стену, разрисованную изображениями человеческих фигурок и предметов.
- Вот стену я напрасно испачкал, - проговорил он. - Надо было у Саула попросить бумаги. У него, оказывается, полный портфель бумаги. Между прочим, Хайра до икоты испугался, когда я стал рисовать…
- Ты знаешь, Димка, - сказал Антон задумчиво. - Саул, конечно, человек странный. Но чтобы у взрослого дяди не было прививки биоблокады… - Он покачал головой.
- Ты хоть представляешь, чем он болен?
- Я тебе уже говорил - не представляю. Заразился чем-нибудь от Хайры…
Вадим представил себе, чем можно заразиться от Хайры, поморщился и сполз в кресло.
- Мне Саул нравится, - объявил он. - Он чудак с точкой зрения. И он восхитительно загадочен. Никогда в жизни я не слыхал такого загадочного бреда.
- А сколько раз ты вообще слыхал бред?
- Это несущественно. Я читал. Между прочим, он сказал, что его бегство с Земли было просто слабостью. Теперь, говорит, я отдохнул немного и вернусь. Я рад за него, Тошка.
- Это он тебе в бреду говорил?
- Нет. У него было прояснение. - Вадим посмотрел на экран. «Корабль» плыл над Хибинами. - Как ты думаешь, сколько времени прошло?
- Тысяча лет, - сказал Антон.
Вадим усмехнулся.
- На редкость содержательный отпуск. Здорово мы там, верно? - Блаженно улыбаясь, он стал вспоминать героические эпизоды, репетируя завтрашнее выступление перед Нели и Самсоном. Самсон зачахнет безо всяких черепов: я покажу ему шрам.
- Жаль, - сказал он вслух.
- Что?
- Жаль, что он ударил меня в бок. Надо было по лицу. Представляешь? Шрам от левого виска и через глаз до подбородка!
Антон посмотрел на него.
- Знаешь, Димка, - сказал он, - я к тебе, кажется, никогда не привыкну.
- А ты не беспокойся, Антон. Ты тоже был ничего. Мямлил, правда. Я расскажу Галке, что ты здорово командуешь.
Антон скривился.
- Нет уж, ты лучше ничего не рассказывай. - Он помолчал. - Здорово мямлил?
- По-моему, да.
- Понимаешь, ничего не мог с собой поделать. Никогда мне еще не приходилось так туго. Всякое бывало, но вот такой ситуации, Димка, когда нужно что-то делать и абсолютно ничего нельзя сделать, когда вот так нужно что-то улучшить и знаешь, что сделать можно только хуже… Мямлил, конечно.
Вадим рассматривал Хибины.
- А командовал ты все-таки хорошо. Любопытно было видеть тебя в таком амплуа… Послушай, а Хайра-то лежит сейчас на своих вонючих шкурах и думает: какие были ботинки, ни у кого таких нет! Антон, дружище, а ты не можешь побыстрее?
- Не могу. Здесь нельзя быстрее.
- Мало ли чего нельзя… Давай я поведу.
- Нет уж, - сказал Антон. - И так вся эта эскапада будет стоить мне пилотского права.
- А что ты сделал?
- Да уж сделал… Уверяю тебя, второй раз на Саулу я полечу уже не классным звездолетчиком, а плохим врачом-энтузиастом.
Вадим удивился. А что мы сделали? Делали все, что могли, и все, что должны были делать. Как же иначе? Нас было-то всего трое. Будь нас человек двадцать, мы бы просто разоружили охрану, и конец делу. Во всяком случае, ругать нас не за что. Нехорошо, правда, получилось с теми ребятами, которые везли Хайру. Но откуда нам было знать? Да нет, что там говорить, разведку мы провели отлично. С честью. Теперь надо засучить рукава и собирать ребят. Сначала - комитет. Ну, я, Антон, несомненно. Саула я уломаю. Без Саула нельзя: нужен скептик. И человек он боевой и решительный, весь в двадцатом веке. Потом Самсон. Отличный инженер, при всей его ядовитости. Нели, артистка, пусть пленяет. Гриша Барабанов необходим: во-первых, он сам учитель; во-вторых, он знает бездну других учителей, судя по всему, людей настоящих… Врач! Врач нужен… Не может быть, чтобы в бездне учителей не нашлось ни одного врача. И охотников нужно. Вот что нужно так нужно. Выбить клювастых птичек-самсончиков. Вадим хихикнул. А потом мы всем комитетом выступим перед Землей, бросим клич…
У Вадима сладостно замерло сердце, когда он представил себе весь размах этой новой ослепительной затеи. Эскадры рейсовых Д-звездолетов, битком набитых удалыми добровольцами, синтезаторами, медикаментами… целые тонны эмбриомеханических яиц, из которых в полчаса вырастут дома, глайдеры, синоптические установки… и двадцать тысяч, тридцать тысяч, сто тысяч новых знакомств!
- Весь космофлот в разгоне, - сказал Антон.
- Что?
- Я говорю, весь космофлот в разгоне. Я прикинул: для начала нужно по крайней мере десяток рейсовых «призраков», а их всего пятьдесят четыре, и все сейчас у ЕН 117 для броска за Слепое Пятно.
- Построим новые, - решил Вадим.
Антон покосился на него.
- Опять у тебя в голове сверкающая каша… Ты, Димка, имей в виду, что на Саулу тебя, скорее всего, больше не пустят.
- Как это так - не пустят?
- Очень просто. Там нужны не двадцатилетние рубаки, а профессионалы в самом серьезном смысле слова. Я вот представить себе не могу, чтобы столько настоящих профессионалов можно было оторвать от Планеты. И это еще полбеды.
- Ну-ну, - поощрил Вадим. - А вторая половина?
- А вторая половина, голубчик ты мой… - Антон вздохнул. - Существует уже два века такая незаметная организация - Комиссия по контактам. И что для нее характерно: во-первых, без ее разрешения ни один звездолетчик не сядет в кресло пилота, а во-вторых, в ее составе нет ни одного рубаки, а люди все,
