Чак-Чан вонзил обсидиановый нож в незащищенную доспехами шею врага и провернул его внутри. Капитан выронил поводья, захрипел и вместе с Чак-Чаном вывалился из седла на землю. Лошадь шарахнулась в сторону, испанцы пришли в замешательство, но собаки среагировали молниеносно.
Обойдя псов, рвущих на куски смелого воина, Гарсия подошел к капитану и присел на одно колено, осматривая его.
– Капитан мертв, – сказал он, поднимаясь. – Я, как старший по званию, теперь принимаю командование на себя.
Вскочив на коня, испанец указал рукой на ближайших солдат:
– Вы двое. Останьтесь и похороните его как доброго христианина, а потом живо нагоняйте нас.
Солдаты кивнули в ответ, но по их лицам было видно, что особого восторга от необходимости остаться здесь они не испытывали.
– Может быть, мы возьмем тело с собой и похороним потом? – робко спросил один из них.
– Нет. При такой жаре он начнет смердеть через пару часов, – резко оборвал Гарсия и пришпорил коня.
Остальные солдаты поскакали следом, оставляя двоих незадачливых товарищей у тела мертвого капитана во враждебных джунглях.
Всего двенадцать часов полета с четырехчасовой задержкой в аэропорту Франкфурта-на-Майне, и мы в Мексике. Позади суровая русская зима, равнодушные, больше похожие на собачий оскал улыбки немецких стюардесс, и мы выходим под палящее солнце благословенного полуострова Юкатан. Я нервно тянусь за сигаретой, вспоминая непереносимый девиз садистов из авиакомпании «Люфтганза»:
– Viva, Mexico! – восклицает Ник, очумело глядя на меня. – Глеб, мы же еще вчера снег месили!
– Да, родина провожала нас холодно. – Со стороны может показаться, что от сигареты меня не могут отвлечь ни пальмы, ни стройные мексиканские девушки-пограничницы, но я хорошо замечаю и тех и других.
Выкуренная мной сигарета стоила нам еще часа простоя в очереди на таможне. Разноязыкая, но более опытная публика, расталкивая друг друга локтями, бросилась вперед, дабы побыстрее оказаться на пляжах Канкуна после душного салона самолета. А мы, два обыкновенных русских парня, размеренно подошли к очереди и гордо встали в ее конце. На фоне огромных, набитых до отказа чемоданов приехавших отдыхать людей наши два маленьких рюкзачка выглядели весьма странно, что, несомненно, не могло не привлечь внимания таможенника.
– Цель приезда? – строго спросил он, окидывая нас рентгеноподобным взглядом с ног до головы.
– Отдых, – в один голос выпалили мы.
Но наш ответ, видимо, мало удовлетворил его. Таможенник что-то быстро проговорил по рации, после чего забрал наши паспорта и препроводил в просторный кабинет, где за столами копошилось человек восемь в форме. Нас усадили в углу, отделенном стеклянной перегородкой, и долго что-то обсуждали всем коллективом, периодически показывая пальцами в нашу сторону.
– Чего им надо? – буркнул Ник, пытаясь разобрать, о чем они говорят.
– Наверное, хотят нас, Никита, посадить в грязную мексиканскую тюрьму, – тяжело вздохнул я и, разглядывая свои ботинки, задумчиво добавил: – Тебе хорошо, ты еще молодой.
– И что из того? – он непонимающе взглянул на меня, явно начиная нервничать.
– Ты славно там устроишься. Тебя там будут любить и холить, а я уже стар, и потому мне предстоит вести скучную тюремную жизнь, хлебая с мужиками баланду… Кстати, краситься тебя научат.
– Да пошел ты, – отмахнулся Ник.
– Ладно, не обижайся. Выйдем лет через пять, Мексику посмотрим.
– Лучше помолчи. Накаркаешь. – Ник наконец-то улыбнулся, начав воспринимать происходящее с любопытством.
Спустя некоторое время, сняв копии с паспортов и даже не обыскав, нас отпустили. Таможенник лично препроводил нас к выходу и пожелал счастливого отдыха.
– Интересно, что их так напрягло? – спросил Ник, когда мы вышли на стоянку такси.
– А ты, Никит, нас со стороны видел? Два худых, волосатых и без чемоданов.
– Точно, – согласился он. – Наркоманы-доходяги, да и только.
Через десять минут такси несло нас в сторону Канкуна – первой цели нашего путешествия, где мы должны были пару дней отдохнуть после перелета.
Канкун поражает с первых же минут. Ни один, даже самый бывалый, бродяга-путешественник не сможет остаться равнодушным, попадая в этот рай для отдыхающих. Ни Майами, с его сонными, словно мухи в преддверии зимы, официантками, ни какие другие курорты не смогут сравниться с ним во всеобъемлющем, всеохватывающем чувстве напрасно прожитой вами серо-убогой жизни. Канкун – это не просто курорт, Канкун – это целая страна, где есть все, что возжелает душа отдыхающего.
Мимо проносились ухоженные дорожки, экзотические пальмы, десятки шикарных отелей и сотни разнообразных увеселительных заведений. Люди в купальных костюмах, шортах и солнечных очках представляли собой удивительное зрелище после двадцатиградусного московского мороза и укутанных в теплые одежды прохожих.
– Вечером пойдем экскурсией по местным кабакам, – провожая горящими глазами стайки полуголых девиц, продекламировал ближайшую программу действий Ник. – Быть в Мексике и не завести роман с мексиканкой?!
– Ну да. Увидеть Париж, и не умереть. Как можно! – усмехнулся я.
