уже приходилось брать на борт секретный груз.
Юноша объяснил, что в Ирландию необходимо незаметно переправить пятнадцать человек, друзей церкви Уэльса. Не сказал прямо, но намекнул, что это еретики, которыми интересовались монахи- доминиканцы. Хейлин посмотрел на Лангуасса, и Ноэл заметил подозрение в его взгляде. Хоть уэльсец не мог узнать пирата по лицу и манерам, он видел, что перед ним решительный человек, который мог бороться против вампиров не только в мыслях, но и на деле.
Единственное возражение Хейлина было вызвано слишком большим количеством перевозимых, на что Ноэл немедленно ответил, что и плата будет соответственной.
– Можете заплатить золотом? – спросил капитан.
Ноэл заколебался, но Лангуасс быстро вмешался в разговор:
– Частично. У нас с собой немного золота, и деньги нам понадобятся в Ирландии. Но я дам вам с радостью десять соверенов, пятую часть того, что у нас есть.
– Слишком мало! – сказал Хейлин, но отказ не был твердым. Ноэл понял, к чему клонит Лангуасс, говоря, что будет везти больше золота, чем готов заплатить. Хейлин думал, что, находясь в море, может запросить больше. Искушение отвлекло его внимание от того, что получение денег вообще было под вопросом.
– Не забывайте, Хейлин, – сказал Ноэл, – что если вы сделаете это, аббатство будет перед вами в долгу, хотя сейчас вы – должник аббата.
Хейлин вновь демонстративно посмотрел на письмо, привезенное от аббата, и заявил:
– Это может быть опасным делом. У меня нет желания оскорбить Уэллбилава или доминиканцев. Я – честный человек.
– Хейлин, – сказал Ноэл, – мы пришли, зная вашу честность. У меня поручение от аббата убедить вас. Добрые монахи будут вашими должниками и помогут вам.
– Не знаю, как вас звать, ученый, – сказал Хейлин Ноэлу, – но думаю, что знаю, кто вы. Вы наверняка называете ваше занятие Истинной верой, но можете накликать дьявола на таких, как я. Не желаю зла монахам, и я их должник, это верно, но они должны знать, что я не скажу им спасибо за эту работу.
– Они отблагодарят вас, – заверил его Ноэл.
– В замке – всадники из Свонси, – сказал неуверенно капитан, – а моряки с «Файрдрейка» находятся на пути сюда от милфордской гавани. Не хочу неприятностей, если эти люди как-либо связаны с вами.
– Нет, – солгал Лангуасс. – Наше дело – полная тайна, нам не нужно подвергать вас риску или слишком торопиться. Готовьте судно как к обычному плаванию. Мы поднимемся на борт тайно, не на виду у всего города. Где безопаснее переправиться на судно в лодке?
Хейлин заколебался, но ответил:
– В четырех милях севернее аббатства есть небольшой заливчик. Это земля Ивэна Розье. Аббат знает это место и покажет вам на карте.
– Вы должны послать там лодку к берегу, – сказал Лангуасс. – В четыре утра послезавтра.
– Здесь редко дует ветер в сторону Ирландии, – возразил Хейлин. – Поэтому я не могу сделать это так скоро.
– Кто знает, какой ветер будет послезавтра? – проговорил Лангуасс. – Чем скорее, тем лучше для всех нас. Я удвою плату; это все, что я могу сделать. Добрая воля аббата увеличит ставку.
– Я должен знать, кто вы, – отрезал Хейлин. – Иначе не могу.
– Вы знаете Мередидда-ап-Гейвиса, – сказал Лангуасс, прежде чем Ноэл успел что-либо ответить. Речь шла об уэльсце, которого недавно посадили в тюрьму в Свонси, где он ждал суда. Было похоже, что его приговорят к смертной казни за измену. Ноэл не был уверен, знает ли его Лангуасс, но Хейлин знал его совершенно определенно.
– Вы не из его людей, – осторожно заметил Хейлин.
– Я его друг, – ответил пират.
– Но вы не нормандец? – спросил уэльсец.
– Если бы я был нормандцем, – хмуро произнес Лангуасс, – не просил бы помощи у лояльного уэльсца. Говорю вам, что я друг Мередидда-ап-Гейвиса, и у вас есть письмо аббата. Если вы откажете нам в помощи, ваши собственные земляки проклянут вас в будущем. Оставим эту торговлю. Я улажу это дело. Большое это судно?
Хейлин заколебался, но в конце концов ответил на вопрос:
– Тридцать пять ластов [1].
– Какой экипаж?
– Шестнадцать человек.
– Сколько оружия на борту?
Хейлин нахмурился, и Ноэлу это не понравилось. Капитан попытался смутить пирата взглядом, но не смог.
– Пять полупик и четыре мушкета, – сказал он наконец, – шесть фунтов пороха для пушек, два фунта свинцовых пуль. Вы думаете, что они нам понадобятся?
– Если вы никому ничего не скажете, мы будем в Ирландии, даже не выругавшись, – ответил Лангуасс. – Не раздражайтесь, что я расспрашиваю так подробно. Сейчас мы в ваших руках. Я должен верить незнакомому капитану, его судну; вы – только аббату из Кардигана, которого знаете, и Богу, который добр к честным людям.
