башмаков.
— Я не думал, что в твоем доме мои слова будут подвергать сомнению, повелитель Гаэлона, — золотым колоколом зазвучал голос Лилатирия в притихшем Судебном зале. Игнорируя болотников и обнаглевшего Оттара, эльф обращался к Эрлу.
— Никто и никогда не обвинит во лжи моего друга и друга всего королевства, — ответил король спокойно и с достоинством. — Скорее всего, здесь дело в том, что мне неверно передали вести о случившемся.
— Ваше величество… — шепнул Гавэн.
— Помолчи, первый министр, — оборвал его Эрл.
— Возможно, так оно и было, — не стал спорить Лилатирий. — Случилось недоразумение, и я только рад, что теперь все благополучно разрешилось. Почти все.
Эрл вздохнул. И облегчение ясно было слышно в этом вздохе.
— Что же еще осталось неясным? — спросил король. — Сэр Оттар ответил на все обвинения. И, насколько я могу судить, вина моих братьев только в том, что они вели себя не вполне почтительно по отношению к тебе. Смею надеяться, ты соблаговолишь принять их и мои извинения.
Северянин с готовностью разинул пасть, чтобы что-то опять ляпнуть, но осекся под строгим взглядом короля. И благоразумно промолчал.
— Мне неприятно осознавать, что ты не понимаешь, повелитель Гаэлона, что же все-таки происходит, — произнес Лилатирий. Он говорил, глядя на Эрла, но как-то так выходило, что каждый, кто был в зале, воспринимал слова эльфа, как будто они адресовались вовсе не королю, а ему лично. — Впрочем… вам, людям, не дано видеть более того, что дано видеть. Но именно ради того, чтобы заставить вас прозреть, Высокий Народ и вышел к вам, покинув Тайные Чертоги. Мы хотим, чтобы на ваших землях царил мир. А мир невозможен без установления единого для всех порядка… Теперь послушай меня, повелитель Гаэлона, и постарайся понять, о чем я хочу сказать тебе. Ибо если сейчас твой разум не откроется моим словам, то позже драгоценное это понимание ты обретешь ценою большой крови… Лишь двенадцать дней тому назад ты даровал своему королевству мудрый указ, упраздняющий Орден Королевских Магов; запрещающий деятельность магов всех Сфер, кроме Сферы Жизни. Ибо Сфера Жизни — единственная отрасль магического искусства, не практикующая боевую магию, а значит — и не представляющая опасности для человечества. Издав этот указ, ты повернул развитие магии на путь созидания, а не разрушения.
Лилатирий на мгновение умолк. И в Судебном зале повисла тишина… какая-то ощутимо пустая — какая ощущается сразу после того, как стихает музыка. Да речь Хранителя Поющих Книг и воспринималась слушателями как музыка. В том смысле, что трогала в первую очередь сердце, а уж потом — пройдя через призму чувств — впитывалась в разум. Способность к очарованию была естественной способностью Высокого Народа. Чтобы полностью завладеть вниманием зала, эльфу вовсе не нужно было сознательно применять магию.
— Не мне говорить тебе, повелитель Гаэлона, как опасно чрезмерное увлечение потаенным искусством магии, — продолжал эльф. — Тот, кто достигает могущества, достигает и кое-чего еще. Жажды властвовать. Ибо Сила и Власть — есть две части единого целого, и одно никак не возможно без другого. Сила всегда будет искать Власти. А Власть никогда не устанет стремиться к Силе. Разве двух заговоров, возникших в среде магов, недостаточно для того, чтобы убедиться в истинности моих слов?
Лилатирий снова замолчал, давая понять собравшимся, что этот вопрос вовсе не риторический.
— Вполне достаточно, — первым ответил король. — Только благодаря вмешательству бдительного господина Гавэна я остался жив… — Он тряхнул головой, рассыпав по плечам тщательно завитые золотые кудри. — Я бесконечно благодарен Высокому Народу за то, что они предупреждали меня о необходимости издать этот указ… И глубоко скорблю, потому что не сразу последовал их совету. Впрочем… Я уже достаточно наказан за свое легкомыслие… Но все же… нельзя забывать о том, что этот указ — временная мера. Пройдут годы, и мрачная слава Константина угаснет. Все-таки полноценное развитие человечества невозможно без развития магии.
— Не годы, — поправил эльф короля. — Не годы, повелитель Гаэлона, а столетия…
Три нижних ступени одинаково одобрительно зашумели. Оттар тер кулаком лоб и недоуменно оглядывался. Очарование эльфа коснулось и его. Болотники молчали.
— Однако, — сказал еще Эрл, — кажется, напомнить о последнем моем указе и о причинах, побудивших меня издать его — не было целью твоей речи, досточтимый Лилатирий, Глядящий Сквозь Время?
— Мы говорили о Силе и Власти, — певуче зазвенел, пронизывая все пространство зала, голос эльфа, и люди притихли, внимая этому голосу. — О том, что Сила должна принадлежать Власти, а Власть — обладать Силой. Если же появляется какая-либо сила, превосходящая Силу Власти, Власть перестает быть Властью. Это очень просто, повелитель Гаэлона.
— Действительно, это несложно, — ответил король. — Но что ты хочешь этим сказать?
— Я явился сюда, повелитель Гаэлона, — сказал Лилатирий, — чтобы сообщить тебе о том, чего ты еще не знаешь. В окрестностях города Арлема люди, которых ты судишь, освободили четверых, приговоренных к смерти за незаконные занятия магией.
Эрл широко распахнул глаза и приподнялся в своем кресле. Он посмотрел в сторону рыцарей, стоявших на Красной Горке, и взгляд его поймал Оттар.
— Это… правда? — спросил король.
— Да, ваше величество… — ответил Оттар тихо. — Но…
Он часто заморгал, словно пытаясь сбросить с глаз пелену, потом вдруг с силой ударил, себя по щеке ладонью.
— Да, — громче повторил северянин, стряхнув с себя путы эльфийского очарования, — но те, которых мы освободили, были невиновны! Невиновны они были! То есть никакой магией они не занимались. Облыжно их обвинили, ваше величество! Вот и брат Кай с братом Гербом подтвердят. Уж они-то врать не будут! Потому как болотники — никогда не лгут!
— Брат Кай? — вопросительно произнес король. — Брат… Герб? Может быть, вы скажете хоть что-то? Почему вы молчите?
Кай вдруг улыбнулся.
— Потому что болотнику негоже попусту болтать языком, — просто сказал он.
— Попусту?! — громче, чем требовалось, воскликнул Эрл. — Оправдывать себя на Королевском суде — это, по-вашему, попусту болтать языком?
— Оправдываются преступники, — ответил на это Герб, — а мы не преступали закона, ваше величество. А нужные пояснения нашим действиям дал брат Оттар.
— Люди, которых мы спасли от несправедливой казни, — произнес Кай, — на самом деле не были виновны в том, в чем их обвиняли. Они никогда в своей жизни не изучали магию и, следовательно, никогда не применяли ее.
— Ты слышал, досточтимый Лилатирий? — повернулся Эрл к эльфу. — Я не могу не верить сэру Каю, потому что знаю — он не способен ко лжи.
— Я и не говорил, что рыцари освободили магов, — заявил Хранитель Поющих Книг. — Я сказал, что они освободили тех, кого исполняющие королевский указ приговорили к смерти.
— Ну вот, кажется, и все, — произнес Эрл и хлопнул в ладоши. Улыбка осветила его лицо. — Суд подошел к концу. Обвиняемые доказали свою невиновность, и мне не о чем больше спрашивать их. Я и не сомневался, что так оно и будет… Осталось только одно… Сэр Кай, сэр Герб и сэр Оттар! Готовы ли вы принести свои извинения досточтимому Лилатирию? Конечно, после того, как по нерушимым правилам Королевского суда — члены Совета свершат приговор?
Холодное свечение, которое все еще излучала фигура эльфа, вспыхнуло сильнее.
— Не торопись, повелитель Гаэлона! — воскликнул он, и звонкие хлысты его голоса заставили заплясать цепи, свисающие с потолка. — Не тебе и не им решать, что именно я пожелаю потребовать, чтобы смыть нанесенное мне оскорбление! И — Королевский суд еще не окончен! Не думаешь ли ты, что я явился сюда просто для того, чтобы выдвинуть обвинения, которые так легко опровергнуть?
Лицо Эрла помрачнело.
