Леннар. Чужой монастырь

неразде­льным правом дауда свободного города Дайлема, гос­подина Ва-Лий-Дила,— сказал страж.— Сейчас будет произведен обыск твоего кабачка, а все эти люди будут задержаны. Я вижу, среди них ни одного истинного дайлемита, все сплошь гололицые! — усмехнулся здо­ровяк.— Ну-ка запирай двери твоего притона, сейчас будем выяснять, что к чему. Известно ли тебе, скотина, что положено за контрабанду гареггов? Да еще если учитывать, что ты не дайлемит, а так, дурной помет пришлой черни? Сначала тебе отрубят руки, потом ноги и в таком виде отдадут «диким» на Нежные боло­та, ведь ты оскорбил их божка. Умирать будешь зани­мательно!..

— Да успеем еще с обыском, Гаро,— откликнулся второй, грузный и круглоголовый, и весело поглядел на трясущегося хозяина Снорка. Все два десятка посе­тителей притихли. Кое-что уже залез под стол и там трусливо проклинал судьбу.— Знаешь, Гаро, давай лучше пожрем. Там, на вывеске, красная полоса, зна­чит, в продаже есть и мясо, и вино.

— Ты неисправим,— проворчал первый страж.— И охота тебе жрать в этом грязном местечке, раз вечером во дворце...

— Так это вечером. А тут можно прямо сейчас и бес­платно. Ведь верно, а, хозяин?

Снорк с готовностью закивал.

— Ну так вели принести самых лучших блюд, какие у тебя есть. И выпить давай!

Стражники отстегнули и с грохотом побросали на стол свое оружие.

— А сам стой здесь и отвечай! — приказал толстый, когда служка, пошатываясь, приволок огромный под­нос, заставленный кувшинами, блюдами и деревян­ными горшочками с едой.— Гм... а вот это недурно пахнет... Лучше сразу скажи, где у тебя хранятся гарегги.

И толстый спустил с лица повязку, открывая рот и подбородок и изготавливаясь к еде.

— Да у меня, господин страж... Я боюсь и думать о них! — выпалил хозяин Снорк, глядя в лицо предста­вителю, дайлемского закона.

— Ну тогда не сами гарегги, а личинки. Сейчас жи­вого гарегга выловить и доставить в город на продажу очень сложно, ведь на Нежных болотах черт знает что творится. Отцы города уже были там и наложили на святотатцев заговор на смирение, но эти пришлые ни­как не уймутся,— жуя, сообщал толстый дворцовый страж.

— У меня нет никаких личинок...— пробормотал хозяин Снорк.—Я не нарушал никаких дайлемских законов...

— Да, сейчас сложно нарушить,— сурово отозвался Гаро,— в сравнении с тем, что делается сейчас на Неж­ных болотах, любой убийца, грабитель и контрабан­дист просто-таки ходячая добродетель.

— А что там творится, ваша милость? — угодливо спросил хозяин Снорк, хотя, конечно, знал все в по­дробностях.

— Да уж такого и старики не слыхали! Даже старей­ший советник дауда бир-Дайлем, сам Дан-Ге-Мир не припомнит, чтобы так нагло нарушался закон.

— Так отчего же не двинуть туда войска, ваша ми­лость? — повторно титулуя стражника тем, что к нему не относилось, прошепелявил хозяин Снорк.— И вы­чистить оттуда чужеземцев?

— Хо-хо! Вычистить чужеземцев? Это правильно. Вот с тебя и начнем. А на Нежные болота сейчас лучше не соваться, наши лазутчики до сих пор опомниться не могут.

— Это же военная тайна, а ты разбалтыва­ешь! — осадил толстого куда более благоразумный Гаро.

— Тайна? Так все равно мальчишки-беспризорни­ки по всему городу разболтали, что туда прибыли Об­ращенные, что там стреляли из «Молний», что даже «дикие» гареггины бегут оттуда в ужасе! И что я разбол­тал? Все равно эти негодяи поголовно несомненные бунтовщики и осквернители закона,— сыто обсасывая каждое слово и явно рисуясь, выговаривал толстый,— и отсюда не выйдут. Нам дан приказ выявить десять нарушителей закона о гареггах, и мы их выявили. Тут даже больше!

— Смотри, сюда могут прибыть Обращенные. У них строго со злоупотреблениями...

— Да что, они не люди, что ли, эти Обращенные, в самом деле?! — возмутился толстый.— Мой брат, меж­ду прочим, был Обращенный! Они точно так же не лю­бят «диких» гареггинов, которых полно среди сардонаров. А если в Дайлем прибудут сардонары, то мы и им найдем что сказать. В конце концов, великий Акил на­половину дайлемит!

— Ты выпил, Шак,— предупредил его рослый Гаро.— Нам сегодня еще возвращаться во дворец. Нужно заканчивать. Хватит жрать. И пить тоже хватит! Приступаем.— И он выхватил из-под одежды длин­ ную фосфоресцирующую трубку. Она извивалась, словно живая, и по ней пробегали сполохи зеленого огня.— Подходи по одному,— сказал дворцовый Гаро, ухмыляясь и вставая.— Начнем с тебя, хозяин Снорк. О-о-о, Пресветлый Ааааму и все его воплощения! Вот как!!! Видишь это зеленоватое свечение? Это значит, что тут, в твоем доме, есть гареггины или гарегги, а мо­жет, и те и другие. А ты говоришь — не нарушаешь?

Снорк стал почти таким же зеленым, как труб­ка-индикатор. Гаро провел вдоль его живота извиваю­щимся, словно живой червь, прибором и оттолкнул. Следующим он подозвал к себе тощего паренька, ко­торый хотел улизнуть из кабака вместе со стариком в красном колпаке.

— Откуда? — спросил толстый Шак, в то время как Гаро лениво проводил индикатором вдоль тела.— По роже, так ты не из Кринну.

— Из Арламдора...

— А-а, помнится, мне приходилось там бывать. Брат приглашал. В Ланкарнак, в столицу! — сказал Шак.— Он там в гарнизоне у альда Каллиеры служил. А что это у тебя в карманах?

— Это микстура для лечения кашля,— тихо ответил тощий.

— А, простудился. Уж не на Нежных ли болотах? Ладно! Вылечим. Вот тебе лекарство! — И дворцовый страж Шак буднично ударил его коротким кинжалом в живот, а паренек, не пикнув, упал на пол, согнулся и испустил дух.— Следующий! Ты, ты, верзила! Подой­ди. Больно у тебя рожа похабная. Наверное, это ты гареггин, которого мы ищем!

Здоровяк с криво сросшейся переносицей и близко посаженными к ней глазками шагнул к стражникам, машинально удерживая в руке кусок недоеденного мяса. Недоверчиво приглядываясь то к одному, то к другому представителю дайлемского закона, он ско­сил глаза на изгибающийся зеленоватый индикатор, никак не отреагировавший на его приближение, и вдруг пробасил:

— Шак-Ир-Дан, ну точно ты! Вот так встреча! А еще говорят, что нельзя повторно встретиться, один раз рассеявшись в Восьми мирах, как я читал в одной ученой книге. Шак, дружище! Ты меня не узнаёшь? Я Зиндар. Мы вместе служили в гарнизоне Шак-Лебба!

— Ты чего?! — свирепо прикрикнул на него тол­стый.— Ты... с кем из своих поганых знакомцев ты меня путаешь?!

— Точно — ты,— радостно повторил Зиндар, хотел добавить еще что-то, но осекся.— Конечно, в Шак-Леббе! Тогда еще парни шутили, что встретились два Шака: человек и город.

— К-какие парни? — уже не так басовито спросил Шак.

— Ну как же,— понизив голос, негромко прогово­рил Зиндар, и глазки его налились кровью,— какие парни? Обращенные. Какие же еще, Шак? Такие же Об­ращенные, КАК Я И ТЫ. Ты, наверное, забыл, Шак? А, извини! Я вижу, после того как мы с тобой дезерти­ровали из расположения Обращенных в разгромлен­ном Шак-Леббе и наши пути разошлись, ты стал дру­гим. Ну это хорошо. Это похвально. Ты не торопись воткнуть мне кинжал в брюхо, Шак, как вот этому пар­ню. Разве я тебя осуждаю? Я сам думаю, что дело Обра­щенных проиграно. Что вот-вот падет Академия. Что сам Леннар предал их и скрылся. За что же меня уби­вать?

— А, это твой старый друг? — ухмыльнулся Гаро.— Ну-ну. Я тоже вот недавно встретил. Поговорили.

— Много сейчас в город бежит разной сволочи,— проворчал Шак.— Пора перекрывать дороги, отсекать пути. Говорят, идет большая эпидемия... Кто знает! Значит, говоришь, были знакомы? Постой пока в сто­ронке, любезный... как тебя, Зиндар? Угу... Теперь ты, дед.

— Я? — пробормотал носатый старик в красном колпаке и стал отчаянно чесать ухо.— А что я?

— Иди сюда, старый, засохший гриб! — рявкнул громкоголосый Гаро.— Мы хотим узнать, уж не ты ли носишь в своем прогорклом брюхе священного червя? Если так, не самое лучшее он нашел вместилище, и, как истые дайлемиты, мы должны его вызволить!