– Да, в Сент-Винсент, пожалуйста.
– Идет. На вас, часом, не напали? Пожалуй, мы сможем найти полицейского.
– Нет, нет. Просто отвезите меня в «Сент-Винсент».
– Как хотите, – он тронул машину. – Ей-богу, в этом городе любому грозит опасность…
Боль так сильно пульсировала в голове, что она едва ощущала рану в плече. Нужно пройти курс уколов от бешенства, подумала она, понимая всю несуразность подобного беспокойства для того, кто чудом спас собственное горло… Собака. Гончая из Ада. Пола все еще чувствовала на себе зловонное дыхание пса и сильное тело, напрягшееся в попытке сомкнуть пасть. И вспомнила лицо Билла де Ланкрэ, лежащего на пляже с вылезшими из орбит глазами. Ее нашли бы на полу библиотеки в таком же виде. А затем сообщили бы в полицию, что сторожевой пес напал на грабительницу – и никто не остался бы в претензии. Еще одно идеальное убийство, совершенное Дунканом и Роксанной, идеальными убийцами. Оливия Эли, Майлз, Эбби, Билл и наконец, она – Пола. Мысль о том, что они сделали, приводила ее в ярость. Подумать только, насколько холодно и бездушно они осуществляли свой замысел… А как привычно притворялась их другом и помощницей Роксанна, одновременно действуя по задуманному или же зловещему плану. «Господь дарует мясо, а дьявол дарует поваров», – прочла однажды Пола. Роксанна и Дункан не были простыми поварами: скорее, специалистами-гурманами.
Внезапно, что-то взорвалось у нее в голове.
Вначале интенсивная боль во лбу, затем, деревенеющее тело. Она начала задыхаться.
Таксист оглянулся.
– Леди, что с вами?
Она попыталась ответить, но не смогла. Голова ее запрокинулась и губы задрожали.
– Господи, да она умирает!
Подрулив к обочине, он остановил машину и, выскочив, распахнул заднюю дверцу.
– Вам лучше?
Одеревенелость уже исчезла, и Пола перестала задыхаться. Но в череп ползла новая боль.
– Пожалуйста, везите меня в «Сент-Винсент»… Язык ее заплетался, и она чувствовала, как струйка слюны сбегает по подбородку. Что происходит – Боже, что с ней происходит?
Таксист обеспокоенно глянул на нее еще раз, затем захлопнул дверцу и уселся за руль.
Прошло десять дней, в которые Пола едва осознавала происходящее. Ей постоянно давали успокоительное. Она смутно помнила, как такси доставило ее в больницу, где ее отвели в приемную. Кто-то сказал: «Удар», иона удивилась тому, что ее мог хватить удар. Подобное случается со стариками. Удар постиг ее мать, но в то время матери было шестьдесят. А ей – лишь тридцать. Она вспомнила, как в один из дней ей в шею вставили трубку. «Антиограмма, – сказал кто-то. – Рентгенограмма вашего мозга, позволяющая увидеть разрыв». Разрыв? Что это такое? Она смутно помнила, как к ней в палату приходили Мэгги с Майлзом и разговаривали с ней. Они старались казаться веселыми, как положено посетителям в больнице, и болтали о пустяках. Майлз рассказывал о своих успешных гастролях, а Мэгги – о «Бич Баме» и сделках по торговле недвижимостью.
Она слушала их в полуха. Когда они собрались уходить, Пола, с трудом шевеля языком, спросила:
– Это правда, что я должна умереть? Потом она вспоминала фальшивые улыбки на их лицах.
– Умереть? Конечно нет, милая. Ты еще похоронишь всех нас, вот увидишь…
И они у шли, оставив ее наедине с медсестрами, цветами и подвешенным к потолку телевизором, с пультом управления под рукой. Пола бесконечно долго смотрела различные шоу, мыльные оперы, рекламы, новости и Джонни Карсона – не досмотрев, дремала и просыпалась, чтобы вновь погрузиться в туманные приторные образы, порожденные электронной трубкой.
Наконец однажды утром Чак сообщил ей о предстоящей на следующее утро операции.
– Что они собираются делать? – пробормотала Пола, чувствуя полное безразличие.
Он что-то объяснил, упоминая Платиновый зажим на шейной артерии – той самой, в верхней части которой образовался аневризм.
– Что такое аневризм?
– Расширение артерии. У тебя было сильное кровоизлияние и нам пришлось подождать, чтобы кровь запеклась.
– А вы избавите меня от головной боли? – спросила она, отворачиваясь и начиная засыпать. По- настоящему, она так и не поняла его объяснений.
– Да. Головная боль происходит из-за давления кровяного сгустка. Когда мы его удалим, все будет в порядке. Операцию сделает доктор Шварцман, а я буду ассистировать.
Операция. Гадкое слово, пахнущее смертью. Интересно, что чувствуешь, когда умираешь? Когда-то она читала, что это похоже на погружение в сон. Быть может ей не придется сильно мучиться.
Она совершенно не помнила операцию; разве что, охвативший ее холод. Позже ей рассказали, что для того чтобы снизить температуру тела и частоту пульса, ее пришлось обложить льдом во время вскрытия черепа. Операция длилась шесть часов. Пола не очнулась после анестезии до следующего утра.
Первым ощущением было отсутствие головной боли.
Вторым – ясность мысли, пропавшая в тот миг, когда она, спотыкаясь, вышла из особняка, много дней назад.
Третье ощущение – стоящий у постели Чак.
– Как ты себя чувствуешь?
