Железная Маска, но Сандерс слишком долго работал с ним, чтобы не научиться различать вот такие едва заметные сигналы. Этот означал, что Сандерс прибыл вполне вовремя, выглядит вполне нормально и пока еще не успел никак навлечь себя его неудовольствие.
Шеф повернулся к гостю и негромко произнес:
– Знакомьтесь, мистер Полубой, это специальный агент Дик Сандерс.
Детина молча поднялся с взвизгнувшего натруженными пружинами диванчика, сделал шаг вперед, разом преодолев добрую треть кабинета, и протянул лопатообразную ладонь.
– Мичман Касьян Полубой, – с акцентом произнес он на стар-инглише, – Флот Его Величества.
«Угу, Флот Его Величества… Русские, значит. Однако далече этого морячка занесло, – прикинул Дик, пожимая лопату. – Видно, до средоточия цивилизации из своего медвежьего угла на перекладных добирался». К русским Ричард особой симпатии не питал, и эта неприязнь могла показаться смешной, поскольку проистекала из довольно комичной ситуации. На первом курсе Дабл-Принстона он как-то раз попал в компанию к русским аспирантам, прибывшим из какой-то русской губернии или города со смешным названием Тьму-та-ра-ка-нии по обмену опытом. Как-то вечером они предложили ему «скушать по граммульке водочки». Дик как раз собирался на свидание с одной девчонкой, которую обхаживал почти полтора месяца, и потому немного нервничал, так что это предложение показалось ему хорошей возможностью снять стресс. Щас!!! На свидание он так и не попал, а от того вечера у него остались какие-то смутно кошмарные воспоминания о том, как эти парни доставали одну за другой бутылки со странным названием «Камергерская» из картонного ящика, разливали по странным многогранным посудинам и закусывали разбухшими огурцами жуткого вида… Дело кончилось жутчайшим отравлением (ему двое суток промывали желудок в университетской клинике), тем более обидным, что русские навестили его в изоляторе и принесли с собой бутылку все той же «Камергерской». Когда один из аспирантов радостно вытащил ее из своей сумки с возгласом: «Сейчас мы тебе здоровье-то поправим!» – Дику стало плохо. Тогда он пришел к выводу, что аспиранты, видимо, по природной злобе либо еще по каким-то своим непонятным Сандерсу причинам, поставили перед собой задачу извести молодого пуэрториканца. И лишь гораздо позже он узнал, что «прием на грудь» – один из самых распространенных видов спорта на территориях, подведомственных императору…
Вот только что этот урод делает в кабинете шефа? Если это курьер русских (а кем еще мог быть простой мичман), то место ему в курьерском отделе или максимум в кабинете заместителя начальника департамента информации, но никак не в кабинете директора Бюро. А если нет… но додумать эту мысль Сандерс не успел.
– Специальный агент Сандерс будет сопровождать вас на Хлайб. – Голос шефа был предельно спокоен и доброжелателен, но Счастливчик ошарашенно замер. На Хлайб? В эту клоаку, только номинально числящуюся в американском секторе?
Пока все эти мысли проносились в голове Ричарда, русский медленно повернул голову и окинул его спокойным, но явно оценивающим взглядом:
– Мистер Сандерс бывал в Развалинах?
Шеф едва заметно усмехнулся:
– Мистер Сандерс бывал во многих местах. Награды за его голову объявили несколько террористических организаций, в том числе хванги. – Шеф сделал паузу, давая возможность русскому сделать вывод из этой информации.
Русский, не отрывая взгляда от счастливчика, медленно кивнул. И шеф продолжил:
– На Хлайбе он не был.
Русский вновь кивнул, его взгляд сделался совершенно равнодушным, и он отвернулся. Но плохо он знал Вилкинсона.
– Поэтому существует
Русский на мгновение задумался, а потом снова кивнул. И шеф нанес последний удар:
– Кроме того, в нашем Бюро он носит неофициальное прозвище Счастливчик.
Русский вновь перевел взгляд на Ричарда и несколько мгновений рассматривал его уже с гораздо большим интересом. Ну еще бы, в подобных конторах всегда очень серьезно относятся к вроде бы столь эфемерным вещам, как везение, и иметь на своей стороне человека, который статистически доказал то, что к нему благоволит удача… Вот только прозвище «Счастливчик» частенько дают единственным выжившим в проваленных операциях. И сейчас он, похоже, пытался понять, к какой из категорий Счастливчиков относится Сандерс. К счастью, он был достаточно сообразителен, чтобы осознавать, что никто не собирается делиться с ним подробностями секретных операций Бюро, в которых участвовал специальный агент Сандерс. Поэтому он растянул губы в вежливой улыбке и, протянув Дику руку, произнес все с тем же непоколебимым спокойствием:
– Буду рад работать с вами, мистер Сандерс.
Шеф благосклонно кивнул:
– Вот и хорошо, мистер Полубой. Где вы устроились?
– В «Генерале Шермане».
Мистер Вилкинсон вежливо кивнул, но по едва заметно дрогнувшей брови Счастливчик понял, что его несколько удивил избранный русским отель. «Генерал Шерман» был заведением недешевым, но кто его знает, какие у русских командировочные. В Империи всегда благосклонно относились к людям в погонах, не то что в этих богом стукнутых демократиях…
– Вы уже пообедали?
Русский молча качнул головой. Шеф понимающе кивнул:
– Прошу прошения, но нам с агентом Сандерсом надо кое-что обсудить, тем более что он только что прибыл и пока не в курсе наших с вами секретов, так что… если вы не против, я знаю, кто составит вам компанию. – Он наклонился к коммуникатору и негромко позвал: – Сюзи!
– Да, мистер Вилкинсон! – Тон Сюзи был сух и деловит.
– Ты уже была на ленче?
– Нет, мистер Вилкинсон. – На этот раз в голосе боевого секретаря прозвучали нотки надежды.
– Тогда ты не могла бы составить компанию нашему гостю?
– Конечно, мистер Вилкинсон. – А вот сейчас голосом Сюзи можно было бы заправлять пышки вместо меда.
– Вот и отлично… – Шеф поднялся с кресла и протянул руку русскому: – Не смею вас больше задерживать.
Русский поднялся, аккуратно пожал протянутую руку и двинулся в сторону двери. Глядя в его широченную спину, Сандерс внезапно ощутил приступ острой неприязни. Этот приступ был совершенно иррационален. В конце концов, он никогда даже не пытался серьезно подкатиться к Сюзи (в конце концов, надо быть полным идиотом с микроскопическими мозгами, расположенными к тому же не в голове, а в головке, чтобы подкатываться к секретарю шефа без каких-то серьезных намерений). Но то, как просто этот громила вытеснил Ричарда из головки боевой секретарши, вызвало в нем какую-то совершенно детскую обиду и горечь.
– Садись, Ричард.
Голос шефа заставил Ричарда оторваться от созерцания захлопнувшейся двери…
Сандерс толкнул крутящуюся дверь ресторанчика «У старого кэбмена» и огляделся. В том, что Сюзи поведет русского именно сюда, он был уверен – этот ресторан был ее любимым местом для ленча. Никаких новомодных штучек, вроде парящих столиков или голографических рыбок, плавающих между посетителями, и не дай бог киберофицианты. Все чинно, достойно и прилично. Еду и напитки подают приветливые девушки в костюмах черт знает какого века. Предполагается, что того самого, когда в Лондоне в качестве такси были двухколесные коляски, влекомые лошадью. Особый колорит обстановке придавали тележные колеса, сбруи и фотографии лошадей, развешанные по стенам. Когда Сюзи привела Сандерса сюда впервые, он неудачно сострил, что не хватает только запаха лошадиного пота, навоза и пучков соломы под ногами. Целый месяц после этой остроты крошка Сюзи была с ним холоднее айсберга, а ее расположение значило много – кто, кроме нее, мог предупредить о настроении шефа и намекнуть, пусть и туманно, о предполагаемом направлении очередной командировки?
