мгновенно справилась с собой и изобразила искреннюю гримаску участливого сожаления.
— Господи, эти люди никак не хотят оставить нас в покое! — Она привычно прильнула к нему сзади, ласково обхватила руками.
Глам устало прикрыл глаза. Джулия была его тихой гаванью, его талисманом, его женщиной, которой он безмерно доверял. Обычно самые удачные планы и блестящие решения приходили ему в голову после общения с подругой. Он не понимал, как такое происходит, и ему в общем-то было все равно. Главное, что из ее глупой болтовни, из ее вздорного бабьего щебетания и бредней порой выкристаллизовывались крайне дельные мысли. Разумеется, сама она вряд ли сумела бы придать им законченную форму, для этого требовался Глам — серьезный мужчина и солидный босс, способный направить мозговой штурм подчиненных в нужную сторону, эффективно обработать накреативленный ими материал и собрать его в единый кулак.
— Они все против тебя, да? — мягко поинтересовалась Джулия. — Все эти напыщенные индюки, считающие себя хозяевами города?
— Не все, — нехотя проговорил Глам. — Мэннинг мне не враг… но и четверых остальных вполне хватит, чтобы с гарантией уничтожить наш бизнес и пустить нас по миру!
— А как бы поступил на твоем месте твой отец? — поинтересовалась Джулия. — Что должен сделать настоящий босс, чтобы отстоять свое достоинство и свой бизнес?
— Настоящий босс должен атаковать противника и уничтожить его прежде, чем тот сумеет причинить ему непоправимый ущерб, — тоскливо проговорил Глам. — Только в нашем случае это самоубийство. Против нас пять самых мощных семейств Тахомы…
— Четыре, — деликатно поправила Джулия. — Четыре семейства. Ты же сам сказал, что Мэннинг нам не враг. Знаешь, как говорил один древний мудрец: кто не против нас, тот с нами?
Глам передернул плечами.
— Нет, милая, — устало сказал он, — Мэннинг не с нами, он просто не против нас.
— Но ведь это же лучше, чем если бы он был против нас, правда?
— Конечно. Но…
— Если бы только можно было склонить его на нашу сторону! Наверное, это сразу изменило бы расклад сил.
— Это невозможно, любовь моя, — произнес Глам. — Хотя… Наверное, не так уж и невероятно заключить с кем-нибудь сепаратный договор. Бросить псам кусок мяса пожирнее… — Он задумался. — Совершенно не вижу, почему бы двум благородным донам не заключить мир на взаимовыгодных условиях. Тот же Мэннинг…
— Хотя ты же сам сказал, что он не с нами. Ему от нас ничего не надо. Чем ты сможешь его заинтересовать?
— Да, ты права, Мэннинг не годится. Может быть, Берковиц? — продолжал размышлять вслух Саггети. — Отдать ему эти чертовы казино, и пусть встанет между нами и Каперони…
— Старикашка, — сморщилась Джулия. — Как и Бенуцци, между прочим. Не люблю старикашек. Склероз, маразм… Неужели нам нельзя заключить этот самый, как его… паратный договор с кем-нибудь поадекватнее?
— Бенуцци определенно не годится, — кивнул Глам. — Я бы не стал и предлагать. Там слишком большой конфликт интересов. А Каперони возглавляет эту шайку стервятников после смерти Колхейна. Значит, остается Вагнер. — Он покачал головой. — Вагнер меня ненавидит.
— Нет такой ненависти, которую не могли бы перевесить хорошие барыши, — заметила Джулия.
— Верно, верно. — Саггети задумался. — И может быть, это реальный шанс…
Джулия едва заметно усмехнулась. На ум ей пришел диалог из одного старого ехидного мультика, в котором советник американского президента, злобный шулер, предложил туповатому главе государства на выбор пять решений возникшей кризисной проблемы:
— Выбираю третье.
— Попробуйте еще раз.
— Один.
— Больше.
— Пятерка.
— Это слишком много.
— Три.
— Это вы уже называли.
— Шесть.
— Тут нет шести!
— Два.
— Уверены?
— Четыре!
— Как скажете, сэр.
В общении с Гламом порой приходилось брать на вооружение методы мультяшного потенциального противника, чтобы добиться нужного Горностаям результата.
Отлипнув от окна, Глам вывернулся из объятий Джулии, подобрал свой брошенный пиджак и направился в ванную. Он уже вполне овладел собой, перед ним явно забрезжил свет в конце туннеля.
— Переоденься, дорогая, я хочу немедленно собрать совет.
Через час в кабинете руководителя «Саггети Корпорейшн» собрался весь новый генералитет клана — сам глава и поднявшиеся из низов люди, которым он мог доверять: Джулия, Кенни Бампер, Стив Кувалда и Оззи Пастор. Глам не был уверен в безупречности стратегических талантов новой гвардии, но особого выбора у него не имелось — более старые и опытные члены обоих объединенных кланов были поголовно выбиты в ходе клановой войны, а также в недавней страшной бойне в здании «Колхейн Индастриз». С теми, кто сейчас собрался на кризисный совет, Саггети хотя бы сражался плечом к плечу и одерживал блестящие победы над Колхейнами, а пришедший со стороны Кувалда был горячо рекомендован неистовым Бампером.
— Вот такие условия мне выдвинули, господа, — закончил свое повествование Глам. Он уже окончательно справился с паникой и теперь держался с подчеркнутым достоинством истинного босса. — Разумеется, очень вежливо и с ядовитыми улыбочками, мотивировав свой ультиматум необходимостью снова навести железный порядок в криминальном мире столицы, несколько расшатанном последней клановой войной. Провести новые границы, определить новые зоны влияния, сложившиеся после падения империи Колхейнов… Суть от этого не меняется. Одним словом, мне недвусмысленно намекнули, что удержать новые приобретения мы не в состоянии, и поэтому, во избежание большой крови, нам следует добровольно поделиться половиной контролируемой территории и двумя третями бизнеса. Самой прибыльной половиной территорий и наиболее лакомыми двумя третями бизнеса, надо заметить.
— Это смертельное оскорбление, — мрачно проронил Бампер. — На такие условия соглашаться нельзя ни при каких обстоятельствах.
— Если мы попытаемся стоять на своем, нас сомнут, — возразил осторожный Пастор. — Клан серьезно ослаблен войной, всех активов Саггети и Колхейнов нам все равно не удержать. Мы будем одни против пяти старых семей Тахомы. У нас нет шансов. Надо соглашаться на предложения этих кровососов. Все равно после победы над Колхейнами мы захватили больше, чем способны переварить.
— Чепуха, — вмешалась Джулия. — Когда мы расстанемся с лучшими активами, клан окажется ослаблен еще больше, и растоптать нас станет гораздо проще. Ну, или выдвинуть новые требования, и так до бесконечности. В общем, вопрос будет только во времени — сокрушат нас сейчас или позже.
Глам стиснул зубы. Об этом он уже размышлял, и неоднократно. Было совершенно ясно, что, раз запустив зубы в чужой пирог, конкуренты на этом не остановятся. Альтруизм никогда не был в чести у мафиозных семейств — разумеется, если он в дальнейшем не окупался с хорошими процентами. И чем больше станешь им уступать, тем более будет ослабевать клан и тем более будут возрастать аппетиты конкурентов.
— Мы могли бы заключить временный тактический союз с одним из конкурентов, — произнес он. —
