мы с тобой шли вместе у края скалы, а внизу шумела вода?»
Я улыбнулась и бросила окурок в огонь. «А вы тоже не беспокойтесь. Мы говорили о понедельнике, так ведь? Буду там».
К Вайтскару я подошла по узкой мощеной дороге среди боярышника. Ворот не было. На перекрестке стоял разбитый указатель, который когда-то говорил: «Частная дорога в Форрест Холл». Стрелка показывала направо. У левого ответвления на мощном щите было аккуратно выписано — «Вайтскар». Узкая дорога извивалась между высокими кустами и скоро исчезала из виду.
Я появилась на час раньше, чем обещала, и автобус никто не встретил. У меня было с собой только два чемодана, и я отправилась в путь одна.
За первым поворотом находится заброшенная и заросшая каменоломня. Там, в зарослях ежевики, я оставила чемоданы. Это совершенно безопасно, и можно забрать их потом. Первую рекогносцировку я собиралась проводить без помех.
Дорога ушла от каменоломни, спустилась примерно на двести ярдов. Заросли с одной стороны сменила высокая стена, а с другой — слева — забор, который позволял заглянуть на территорию, так старательно описанную Лизой. Я стояла, опершись на верхнюю перекладину, и смотрела вниз.
Вайтскар расположился примерно в восьми милях птичьего полета от Беллинджема. Медленно текущая по равнине река лениво завивается там огромной петлей, почти окружая холмистые, покрытые густым лесом земли парка Форрест. В узком месте петли повороты реки расходятся всего на двести ярдов, образуя что-то вроде перешейка. По нему проходит единственная дорога в Холл. У домика возле ворот она разделяется на две — в Вайтскар и в Западную Сторожку с другой стороны парка. Главная дорога, по которой прибыл автобус, находится выше. Спуск к воротам Холла от каменоломни очень крут. С места, где я стояла, видно почти весь полуостров с лесами, заливными лугами и трубами среди зелени.
На востоке — Форрест Холл, вернее, то, что осталось от его когда-то строгих садов и аллей. Земли поместья с двух сторон окружает вода, а с двух других — стена длиной в милю, и пояс могучих деревьев. Кроме заросшей тропы вдоль реки, можно пройти только через ворота с колоннами. Рядом стоит домик, которому давно позволил превратиться в руины. Его я не видела, но очень ясно просматривался путь через парк с востока на запад, между аккуратными рядами хвойных деревьев. Вдалеке у реки — крыши и трубы, сверкание окон в летних домиках в старом, принадлежащем Холлу, огороженном стенами саду. Там конюшни, Западная Сторожка, и пешеходный Мост через реку, по которому можно попасть на тропу, ведущую на соседнюю ферму, а потом в Беллинджем.
Территория Вайтскара протянулась от берега реки в самом центре петли до соединения дорог у ворот Холла, будто из парка Форрест вырвали солидный кусок. Дом аккуратно устроился между Холлом и Западной Сторожкой. Холм скрывал его от моих глаз, позволял видеть только трубы и вершины деревьев.
Я покинула наблюдательный пункт и, не спеша, направилась вниз по дороге. За стеной с правой стороны неясно вырисовывался принадлежащий Форрестам лес, огромные деревья слились, только торчали одинокие кружевные сучья ясеней. У подножия пришедшей в упадок стены разрослась кудрявая трава, черный дрозд свил гнездо в проломе, из щелей между камнями свисали лихнис и льнянка.
У входа в Холл расположилось трое ворот. Новые дубовые ворота слева вели в лесничество, к высаженным елям, и к Западной Сторожке. Справа возвышались колонны входа в Холл. Впереди на белых массивных воротах на верхней перекладине из пяти уже знакомыми буквами было написано: «Вайтскар». Сразу за воротами дорога плавно приподнималась, уходила вниз и пряталась. Отсюда не было видно даже труб, только зеленый луг, каменную стену и голубые острые тени, а вдалеке — верхушки деревьев.
А справа — вход в другой мир.
Между массивными колоннами не было ворот, просто провал на заросшую зеленую дорогу. Больше ее не мяли колеса, покрывали диски подорожника и сорной травы, растения разбегались и перехлестывались, будто круги на воде, в которую бросили горсть гравия. Высокие одичавшие петрушка, лихнис и незабудки устроили столпотворение под рядами рододендронов, цветы которых, как бледные симметричные фонари, повисли над изогнутыми листьями. А еще выше раскинулись тенистые громадные деревья.
Когда-то в деревьях у ворот прятался домик. Грустно там, должно быть, жилось. Теперь остались одни стены, почти спрятанные в зарослях крапивы. Обломки трубы торчали, как кости из сломанной конечности. От маленького садика остались только разросшиеся ревень и вьющаяся роза, которая ворвалась даже в провалы окон.
Случайный посетитель ничего не узнал бы о Форрестах. Особо внимательный заметил бы на вершинах колонн стоящих на задних лапах геральдических животных, они держали щиты с резными украшениями, заросшими лишайником. В обе стороны от колонн уходили высокие стены, которые когда-то обозначали границы, а теперь потрескались и развалились, но все еще загораживали проход. В одном месте от стены осталась только груда камней. Огромный дуб, раньше скрытый за ней, много лет разрастался, прижимался к каменной кладке и сломал ее. Но это усилие ни к чему хорошему не привело. Стену раньше обвивал девичий виноград, а теперь он перебросился на дерево, вцепился в него, обхватил, и ствол превратился в массу темных блестящих листьев. Только верхние ветви сумели просунуть молодые золотые листья, какие бывают только в начале лета, сквозь удушающее покрывало. Скоро девичий виноград убьет его. Уже некоторые ветви засохли, а давно отломавшаяся нижняя ветка открыла огромное дупло, где вполне могли бы гнездиться совы.
Я долго смотрела на дерево и залитую солнцем дорогу к Вайтскару.
Где-то ворковала горлица, лесная певчая птица испустила длинную трель и затихла. Непонятно почему, я прошла за ворота на пару ярдов к лесу. Стояла в тени, смотрела на широкие поля, долину в форме чаши, белые ворота… Я напряглась, будто приготовилась участвовать в соревнованиях по бегу, рот пересох, и заболело горло. Чтобы успокоиться, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, повторила волшебную формулу: «Что, в конце концов, может пойти не так?» Я — Аннабел. Возвращаюсь домой. Никогда не была никем другим. Все нужно забыть. Мери Грей не придется никому показываться, только, может, Кону и Лизе. Постепенно я перестану о ней вспоминать. Я — Аннабел Винслоу, возвращаюсь домой.
Я быстро вышла из-под колонн и толкнула белые ворота. Не скрипя, они открылись, впустили меня и закрылись с мягким щелчком, который говорил: «деньги».
Ну и что же, это ведь и привело меня сюда, не так ли?
Я вышла из тени деревьев Форреста и двинулась по солнечной дороге к Вайтскару.
Ясное спокойствие и тишина. Чистая белая ферма, похожая на игрушку. Сверху я видела ее, как на плане, который Лиза Дэрмотт старательно рисовала. В воображении я проходила тут много раз.
Длинный низкий двухэтажный дом. Большие современные окна в толстых стенах. В отличие от прочих зданий, дом не белый, построен из песчаника зелено-золотого от времени. Лишайник лежал медными кружками на серо-голубой шиферной крыше.
Прямо перед домом сад — трава, клумбы с цветами и сирень. Нижняя стена прямо на берегу, белая калитка на деревянный мост. Темный блеск широкой реки под скалами противоположного берега говорил о большой глубине. Там отражались мост, деревья, бузина и жимолость, создавая переливы цвета, как на полотнах старых фламандцев. Ферма и хозяйственный двор. Свежеокрашенные двери и ворота, хлева, конюшни, сараи, красная крыша овина, остатки прошлогоднего сена, сосны…
Я так увлеклась представшей передо мной картиной, что не замечала мужчину, пока он не подошел почти на тридцать ярдов. Большой и сильный человек средних лет в грубой рабочей одежде смотрел с явным интересом. Остаток расстояния между нами он прошел с такой скоростью, что у меня не осталось времени подумать. Успела я только вяло предположить, что желание прийти в Винслоу самостоятельно — ошибка, но сбежать уже не могла. Красное лицо засияло красивой улыбкой, и он сказал: «Как, это мисс Аннабел!»
Голубые глаза, обнаженные руки, на одной — шрам, это бык на него налетел. Бэйтс, главный скотник Вайтскара. Кон сказал: «Ты узнаешь его сразу». Но я не стала рисковать и называть его по имени. Уроки последних трех недель жужжали в голове, как пчелиный улей. Спокойно, не спеши, не будь слишком уверенной…
Итак, первое препятствие. Барьер. Говори правду всегда, когда можно. Я произнесла с явным удовольствием: «Вы меня узнали! Как здорово! От этого я чувствую себя так, будто и правда возвращаюсь домой!» Я протянула ему обе руки, и он принял их, будто для меня это естественный жест. Очень сильное
