Еще один Валентинов день

– Какого черта ты посещаешь подобные вечеринки? Помимо полной безвкусицы, мне показалось, ты совсем не такая, как эти люди.

– Не такая? – встрепенувшись, холодно спросила Хелен. – Из нашего давнего близкого знакомства я поняла, что ты всегда готов вынести приговор. Каким же человеком я являюсь? К каким людям, по твоему мнению, я принадлежу?

– Уж точно не к таким олухам.

– В том то и проблема, Рафферти. Я сама себя не понимаю. Мне двадцать девять лет, и я чувствовала себя как дома, по-настоящему как дома, всего с несколькими людьми. С моей семьей, даже если она иногда сводит меня с ума. И, как бы безумно это ни звучало, с Кристал Латур. Я знала ее всего несколько месяцев, но у нас возникло такое взаимопонимание и родство душ, которое нечасто встретишь. Она как-то сказала, что я родилась на восемьдесят лет позже, чем следовало.

Рафферти вильнул в сторону, выругался и снова влился в поток автомобилей.

– Так и сказала?

Хелен повернулась и взглянула на него своими карими глазищами, очень разумными и искренними.

– И с тобой я чувствую себя как дома, Рафферти, – робко прошептала она.

– Не надо!

Он резко вдавил ногой педаль газа, но удар был уже нанесен.

– Ведь я уже предупреждал. Я тебе не подхожу. Сегодня здесь, завтра там, и я не в силах что-либо изменить.

– А может, все равно подходишь, – задумчиво протянула Хелен. – Может, полбуханки лучше, чем ничего.

С глубоким облегчением Рафферти увидел очертания дома. Направил машину в узкое пространство перед фасадом, молниеносно вклинился туда и ударил по тормозам.

Хелен вытянула руку, чтобы не влететь в лобовое стекло.

– Обязательно ездить, как маньяк? – достаточно миролюбиво спросила она.

– Обязательно вести себя, как маньячка? – парировал он. – Я предупреждал тебя и говорю еще раз: я тебе не гожусь. Можешь думать все что угодно и, если не веришь, что я мелкий гангстер из двадцатых годов, считай, что я по-любому не тот человек, который тебе нужен. Я тебе соврал…

– Если ты тот самый Рафферти, который погиб в перестрелке, то уж никак не мелкий гангстер, – заметила Хелен, отстегивая ремень.

– Ты меня с ума сведешь, – проворчал Рафферти.

– Стараюсь изо всех сил, – сверкнула нахалка сияющей и абсолютно убийственной улыбкой.

Рафферти громко хлопнул дверцей автомобиля и широкими шагами припустил вперед. Хелен догнала его, когда он подошел ко входу в дом, и схватила за руку.

Это стало последней каплей. Рафферти повернулся, оглядел ее сверху вниз, посмотрел в широко распахнутые потерянные глаза, на мягкий уязвимый рот, на платье, которое могло быть надето на его невесте, и что-то внутри него сломалось. Он слишком часто сталкивался со смертью, и не только собственной, но, кроме этой женщины, ничего больше сейчас не имело значения. Внезапно его охватило жгучее желание убедиться, что он действительно живой, причем самым примитивным из всех возможных способов.

Рафферти втащил Хелен в холл, оставив за дверью яркий, солнечный зимний свет, окутав обоих теплом и темнотой. Прижал к стене, засунул руки под тяжелую шубу, обхватил талию и решительно привлек к себе, к напряженному до ломоты в мышцах телу, желая напугать недотрогу до полусмерти, желая овладеть ею, желая тысячу несовместимых вещей.

Хелен молча смотрела на Рафферти, а затем, поскольку он не торопился поцеловать ее, встала на цыпочки и прильнула к нему губами – и сладкими, и застенчивыми, и очень дерзкими.

– Давай, тигр, – прошептала она ему в рот. – Чего ты испугался?

– Тебя, Хелен. Только тебя.

Глава 10

Рафферти пугал ее. По-другому и не скажешь. Тем, как жадно поглядывал сверху вниз в темном холле, настолько тесно прижавшись, что она явно ощущала напряжение вперемешку с возбуждением в высоком мускулистом теле. Безрассудством и гневом на обычно невозмутимом лице. Взрывом эмоций. И, самое главное, тем, что зеркально отражал ее собственное состояние.

Но еще больше ужасала мысль об исчезновении Джеймса, ведь Хелен только-только открыла для себя все эти захватывающие чувства. Страшило, что после его неизбежного ухода ей уже никогда не испытать подобного. «У меня хватит смелости пойти на риск».

– Рафферти, – решительно начала прокурорша, но он приложил длинные пальцы к ее губам.

– Нет, – с явным отчаянием выдохнул Джеймс. – Слишком заманчиво взять тебя, Хелен. Я всего лишь человек.

– А я-то думала, ты призрак, – сумела произнести она, – или зомби.

– Черт побери.

Рафферти погрузил руку в гриву ниспадающих волос и нетерпеливо впился в соблазнительный рот.

Хелен закрыла глаза и оперлась спиной на стену, наслаждаясь бешеным напором, жадными требовательными губами, вкушающими и пожирающими с таким нетерпением, словно Рафферти одержим ею. Хелен тоже хотелось как-то проявить себя, но он был слишком сильным, чтобы перехватить инициативу, поэтому оставалось только покориться и жаждать все большего, большего и большего…

Рафферти прервал поцелуй, тяжело дыша. В мягкую колыбель женских бедер уперлась мощь неистового вожделения. На этот раз он наверняка не сможет устоять или сможет? Мисс Эмерсон слишком долго грезила о настоящем мужчине. Она устала мечтать.

– Хелен, – с тоской проскрежетал Джеймс.

Она обхватила ладонями такое дорогое и измученное лицо.

– Я хочу тебя, Рафферти. Я ждала тебя всю жизнь. Не отвергай меня.

Он застонал, уткнулся лбом в стену рядом с ней, сотрясаясь всем телом, но отчаянно продолжал бороться… бороться с Хелен, бороться с собой. А потом с приглушенным проклятьем стиснул ее плечи, столкнул тяжелую шубу и сбросил на пол. Засунул пальцы под лямки бархатного платья и потянул их вниз, внезапно обнажая искусительницу до пояса. В сумрачном холле Хелен едва не запаниковала.

– Пытаешься запугать меня, Рафферти? – прошептала она, невольно прикрываясь руками. – Ничего не выйдет.

– Да где уж мне, – пробормотал он.

Стащил наряд по узким бедрам к лодыжкам, и на Хелен остались только  практичные белые хлопковые трусики и светлые шелковые чулки, сползшие до колен.

Рафферти сгреб ее в объятья и рванул к себе, она обвила его ногами, ухватившись за широкие плечи, он снова горячо и неистово поцеловал ее, сдавливая тонкую талию, сминая, прижимая… Хелен всем своим существом ощущала его жар и твердость.

Все-таки исступленный напор немного пугал. Она смутно осознавала, что должна держать себя в руках, но ничего не получалось. Хотелось упиваться давлением мужского тела, прикосновением оголенной груди к могучему обнаженному торсу. Хотелось упасть в огромную пустую кровать и сполна получить все то, чего она ждала двадцать девять лет. Рафферти оказался нужным мужчиной в нужном месте и в нужное время, даже если упрямо отрицал очевидное.

Хелен льнула к нему все теснее, лихорадочно тиская плечи под шерстяным пиджаком. А потом он прервал поцелуй, подхватил ее и внес в квартиру. Она закрыла глаза, надеясь очутиться в спальне.

Вместо этого Рафферти бесцеремонно сбросил ее на диван, не предпринимая попыток нырнуть за ней