— Алечка наша… Алечка…
— Что с ней?
Маша почувствовала, как холодеют пальцы.
— Пропала!
— То есть как — пропала? Что вы такое говорите? Я вчера лично с ней разговаривала по телефону. Мы условились, что в конце недели я приеду за ней. Из больницы ее выписали. В чем дело?
— Она не из больницы пропала, а из приюта. К нам в обед милиция приходила. Думали, что она домой убежала. Ее нигде нет.
Губы у Софьи Наумовны дрожали. Маша опустилась на табуретку.
— Софья Наумовна, выпейте воды, — рассеянно произнесла девушка и сама отхлебнула из стакана. — Давайте по порядку. Я ничего не соображаю. Итак, в детский дом она вернулась вчера днем. Так?
— Так. А сегодня утром младших детей повезли на экскурсию. Куда-то в лес.
— В лес? Какие сейчас экскурсии? Клещей полно. Они что там, с ума посходили?
— Не знаю. — Софья Наумовна нервно теребила носовой платок. — Дети рвали подснежники, жгли костры, а когда стали собираться — одного ребенка недосчитались. Нужно же было такому случиться: это была именно наша Алечка.
Софья Наумовна всхлипнула.
— Они ее искали? — Маша спросила и тут же поняла, что вопрос глупый. Конечно, искали. И в милицию заявили сразу. Дело-то подсудное. Недоглядели ребенка.
В милиции сразу же предположили, что девочка не стала ждать, когда ее опекунша выздоровеет, и убежала домой. Но вот уже пять часов вечера, а девочки нет как нет.
— Что ведь творится кругом, Машенька, — не унималась старушка, — детей воруют, продают за границу ради здоровых органов! А девочек таки просто ради забавы. Я читала недавно…
Маша вскочила. Слушать, что там начитала соседка, было невыносимо.
— Бросьте, Софья Наумовна, страхи-то разводить! У Альки и вид-то не такой уж здоровый, чтобы украсть ее с подобной целью. Наоборот, вид у нее скорее болезненный. Бледный вид.
— Вы так считаете? — недоверчиво переспросила старушка.
— Да. Думаю, что она просто заблудилась. Она мечтательница, не любит шумное общество. Побрела по опушке, углубилась в лес. От детей подальше. Могла даже задремать на свежем воздухе. Солнышко припекает. Она ведь месяц взаперти сидела. А тут сразу — в лес. Уснула и не слышала, как ее зовут все.
Маша говорила, пытаясь быть убедительной, а сама в это время натягивала сапоги, застегивала куртку, искала сумку.
Надо что-то делать. Бежать. Искать. Нельзя терять ни минуты.
Через несколько мгновений она уже бежала вниз по лестнице, все еще ощущая в теле болезненную слабость.
Глава 6
Лучше утешать других и вселять в них надежду! Сутки, потраченные на поиски ребенка, ни к чему не привели.
Маша была в отчаянии.
Вчера, едва она позвонила Владу в контору, он примчался, и они приехали в детский дом. Там им в точности повторили рассказ Софьи Наумовны, добавив лишь незначительные детали.
— Но зачем, почему детей вывозят за город на экскурсию в конце апреля месяца, когда в лесу полно клещей и толком нет ни цветов, ни зелени? — вопрошала Маша, глядя в холодные глаза директрисы.
— А куда, милая девочка, деть такую ораву детей, если приехала санэпидемстанция бороться с тараканами? — невозмутимо ответила та.
Что тут возразишь?
На этот раз даже Машин десятилетний знакомый не мог прояснить ситуацию. В тот день он на экскурсию не ездил, поскольку был дежурным по кухне.
Небольшой компанией — Маша, Влад и двое его друзей — поехали на место экскурсии. Прочесали лес вдоль и поперек. Безрезультатно. Следов было столько, что трудно было за что-то зацепиться. Прошлогодние листья разворошены, фантики от конфет, следы костра…
Уехали ни с чем.
Разговор со следователем тоже не утешил их.
— Вы знаете, сколько детей каждую весну убегает из детских домов? Перезимуют и бегут, — с усталой снисходительностью вещал пожилой, видимо, отягощенный заботами следователь. — Не успеваем отлавливать. И ваша найдется. Вынырнет где-нибудь в Арзамасе.
— Нет! — упрямо доказывала Маша. — Она не могла убежать. Это исключено. Она знала, что я оформляю опекунство, что я ее скоро заберу. Зачем ей было убегать?
— Кто знает, — возразил он. — А может быть, она вам не поверила. Или, допустим, ее дети обидели. Или воспитатели. Ну, мало ли что… Да и потом… она ведь, кажется, в психиатрической больнице лежала? Кто знает, что у нее на уме?
Маша нетерпеливо тряхнула головой.
— Вы так говорите потому, что ее не знаете! — кипятилась она. — Ну не из тех она, кто убегает. Убежать куда глаза глядят? Да кроме нас с Софьей Наумовной, у нее никого нет!
Следователь устало вздохнул.
— Ну и что же вы лично предполагаете?
— Я думаю… может, ее украли?
— Конечно, есть случаи — воруют детей, — согласился следователь. Он сел напротив Маши за свой стол и положил руки перед собой. Он смотрел на нее как терпеливый учитель на дотошного ученика. — Ну сами подумайте, девушка. Вот вы задумали украсть ребенка. Наверное, вы выберете одиноко играющего во дворе, а не детдомовскую ораву в лесу, где вас обязательно заметят две-три пары любопытных глаз.
— Ведь не заметили…
— Потому и не заметили, что не было никого. Хотя, конечно, мы и этот вариант не исключаем. Проверим.
И следователь поднялся, давая понять, что разговор окончен.
Мысли у Маши разбегались. Она никак не могла объяснить себе это злополучное событие. Ни с каких сторон оно логике не поддавалось. Ну не могла Алька убежать, зная, что на днях, а именно через два дня после экскурсии, ее заберут домой и все будет нормально!
Она брела по тротуару, уставившись себе под ноги, и думала, думала.
В голове не было никакого плана, только суетились беспорядочные, тревожные мысли.
Когда с ней поравнялся серебристый «вольво», Маша не сразу заметила сей факт и некоторое время шагала вровень с машиной.
— Маша…
Она обернулась и увидела Бориса. Почему-то совсем не удивилась, молча кивнула ему, продолжая двигаться.
— Тебя подвезти?
— Нет-нет. Спасибо. Я просто гуляю.
— Я вижу, ты совсем замерзла. Садись.
Маша пожала плечами и открыла дверцу машины. Борис улыбнулся.
— Хочешь кофе? Тут рядом есть приличное кафе.
— Можно.
К встрече с Борисом Маша была не готова. К такой вот неожиданной, на улице. Если бы он сам пришел к ней домой, тогда понятно. А так… Как себя вести? Как со старым другом или как с бывшим женихом после ссоры?
Но когда они пришли в кафе и уют этого крохотного заведения на три столика окутал ее, она поняла, что рада встрече. В конце концов, он выслушает ее. Когда-то он легко решал все проблемы. Он все знает, все умеет. Пусть хотя бы посоветует что-то! Ей сейчас не думалось о своих личных отношениях с Борисом. Это потом. Сейчас Алька.
