– А дочку ты куда? – поинтересовалась Ксюшка.
– Дочку бывшему мужу подбрасываю. Свекрови. Пусть общаются, – поделилась Нелька. – Иногда сестра моя сидит. Реже – родители. Тебе хорошо, детей не завела. Гуляй, пока молодая.
И Ксюха загуляла. Домой она возвращалась под утро, бросалась на кровать и спала до работы. После работы она, бывало, и домой не успевала заскочить – уже мчалась в свой «Разгуляй».
На мои увещевания подруга только вяло отмахивалась.
– Как ты скучно живешь! – сказала она с ухмылкой, крася глаз перед увеличивающим зеркалом в ванной. – Школа, дом, школа… А жизнь-то кипит. Ты ее и не видела.
– Какая жизнь, Ксюша? – возразила я, вспоминая ресторан на трассе, дым и народ в клубах этого дыма.
– Ночная! – живо отозвалась подруга. – Ночная, Светочка! Хочешь, давай со мной погуляем.
– У меня Иришка.
– Ну и что? Иришку отведи Игорю. Он отец как-никак, на выходные берет, возьмет и на ночь.
– Ну уж нет.
– Училка! – беззлобно подколола меня Ксюшка и подмигнула ненакрашенным глазом.
Ксюшка гуляла, мы с Иришкой осваивали новые развивающие игры, Игорь жил один в нашей квартире и работал у Грачева заместителем. Он изменился. Это были почти неуловимые изменения, но я не могла их не уловить. Стильная стрижка. Другие очки – в более тонкой оправе. В этих очках он словно отодвигался от собеседника метра на два. Они давали дистанцию. И эта дистанция бесила меня. Иногда мне хотелось броситься к нему на шею, а иногда – залепить пощечину. Но я не делала ни того ни другого. Пропасть росла.
В школе мой класс со скрипом двигался к завершению учебного года. Скворцов безбожно пропускал уроки, Ширяев перестал выполнять домашние задания, а Грошева вдруг съехала по всем предметам, грозя остаться на второй год.
В понедельник я пришла в школу с твердым намерением устроить второклассникам хорошую взбучку.
В коридоре меня поймала Карина. Нет, она не бросилась ко мне навстречу, как это бывало обычно. Стояла и ждала, когда я, окруженная девочками, подойду к двери класса. Уже у дверей она затеяла возню, наступила на ногу Юле Зуйко, толкнула Таню Репину. Пришлось взять ее за руку и одну завести в класс.
– Карина, вымой, пожалуйста, доску.
– Я не дежурная, – насупилась она.
– Ну и что? Я тебя прошу помочь мне.
Карина нехотя поплелась к доске. Я раскладывала тетради стопками.
– Светлана Николаевна, а тетя Ксения… з-з-заболела?
Я застыла со своими тетрадями.
Соврать? Сказать, мол, да, заболела? И потому не пригласила тебя на выходные? Но что врать после следующих выходных? Уехала в Америку? Улетела на Марс?
– Нет, не заболела, – ровным голосом ответила я.
Карина смотрела на меня, ждала продолжения.
– К тете Ксении гости приехали. Из деревни.
Ляпнула и тут же спохватилась. Сейчас начнет допрашивать – что за гости, какого возраста, есть ли у них дети…
Карина открыла рот, но словно запнулась о какую-то свою мысль. Закрыла и начала вяло водить тряпкой по доске.
Я не представляла, что сказать Карине, но точно знала, что скажу своей подруге Ксюхе, как только ее увижу. Эта мысль озадачила меня. Мы живем в одной квартире, но практически не видимся последнее время. Наши траектории не пересекаются.
Вечером в детсаду меня ждал сюрприз – Иришку забрал Игорь. Я позвонила ему на сотовый, телефон не отвечал. Отправилась за дочерью.
В окнах нашего дома, почти во всех, горел свет. Я нашла окна нашей квартиры на первом этаже. Они светились теплым рыжим светом. Я могла бы открыть дверь своим ключом, но не стала. Позвонила.
Иришка висела у Игоря на шее, как обезьянка на ветке. На щеках моего мужа выступила щетина. Ему это очень шло. Мне показалось, что он похудел.
– Позвонить можно было? – вместо приветствия буркнула я.
Игорь молча посторонился, впуская меня. Иришка обхватила отца, как коала.
– Ира, поцелуй маму, – попросила я. Но моя дочь мотнула головой. Я ожидала этого, знала, что она так отреагирует, – это был ее протест против вынужденной разлуки с отцом.
Игорь изобразил гудок и – «чух-чух-чух» – повез дочь в комнату. Я сняла пальто.
– Вообще-то я с работы и есть хочу, – заявила я.
– А мы есть хотим? – Игорь заглянул в холодильник. – Пельмени, сосиски, пакет молока.
Я молча поставила на газ воду под пельмени.
– Молочка хотим? – спросил Игорь у дочери. Та отрицательно покрутила головой. – Сосисок?
Та на секунду задумалась и снова решительно крутнула головой. И убежала к своим игрушкам. Мы остались вдвоем.
Я поймала себя на мысли, что избегаю смотреть Игорю в глаза. Сложила посуду в раковину и принялась мыть.
Игорь подошел сзади и положил голову мне на плечо. Я застыла – в одной руке губка с моющим средством, в другой – тарелка.
– Свет, возвращайтесь домой. Мне без вас плохо.
Комок в горле мешал мне говорить. Я продолжала с настойчивостью тереть уже отмытую тарелку.
Игорь отклеился от моего плеча и встал рядом. Руки в карманах. Рукав майки до локтя, и видно всю руку до часов – в темных прямых волосках…
– Свет, я не умею оправдываться, – сказал Игорь. – Поверь, это как-то случайно получилось. Но – что было, то было. Люблю я только тебя.
Я сразу вспомнила, как они садились в машину возле универмага. Хотела сказать, но отчего-то не смогла. Что-то мешало.
Внешне я держалась очень спокойно. Просто не переставала удивляться своему самообладанию.
Прежде, когда я только узнала об измене Игоря, мне хотелось излить на него всю свою горечь, все свое отчаяние. Теперь я чувствовала вдобавок свою собственную вину и брезгливость к самой себе. Как он сможет обнимать меня после того, как ко мне прикасался другой мужчина? Мысль об этом вызывала головокружение.
– Свет, не молчи. – Игорь отнял у меня губку и тарелку. Вытер мои руки полотенцем. – Скажи что- нибудь.
Теснота кухни сделала напряжение невыносимым.
– Я изменила тебе.
– Что?
Мой муж стоял в шаге от меня с полотенцем в руках и смотрел на меня как на больную. Он думал, что я вру. Но видимо, что-то в моем лице присутствовало такое, что заставило поверить.
Он отошел, повесил полотенце на батарею. Не поворачиваясь спросил:
– С этим ментом?
Я кивнула.
Он не видел моего кивка, но почувствовал его, не переспросил. Вышел из кухни. Некоторое время из нашей комнаты не доносилось ни звука.
Я попыталась представить, что он там делает: сидит за компьютером? Стоит у окна? Или лежит на диване и тупо смотрит в потолок?
Но я не угадала. Игорь собирал вещи. Он вышел в коридор с большой спортивной сумкой.
– Ребенку лучше жить у себя дома, – сказал он, не глядя на меня.
Я не вышла из кухни. Мне оставалось слушать, как он прощается с дочерью, как хлопает дверью, как в пустом подъезде гулко звучат его шаги.
