– Тогда к этому времени они бы уже съели меня, – спокойно ответил он, но травинку выбросил и откинул волосы с лица. – Все равно, что бы ты ни говорила о классах, это не так.
– Я знаю. И я не говорю, что их не существует, но думаю, это не имеет ничего общего с деньгами, или происхождением, или со всякими старомодными вещами, их заменяющими. Думаю, это просто склад ума и образ мыслей.
– Ну да, но это опять возвращает тебя к проис хождению, к семье. Ведь всегда легче с людьми, воспитанными так же, как ты.
– Пока что-нибудь не заслонит воспитания.
Роб улыбнулся:
– Как теперь? Да, но если учесть образ мыслей, то мы близки.
– Что я и пыталась тебе сказать. Во всяком случае, пока никому из нас это не мешает, оно и в самом деле не важно.
– С чего же мне возражать? Я из этой сделки извлек наибольшую выгоду. Ты хорошо управляешься в саду, это пригодится, когда мы постараемся заработать на рассаде.
– А ты неплохо управляешься с домашним хозяйством, это тоже пригодится.
– Значит, – сказал он, взяв другую травинку и жуя ее, – если и в постели мы разберемся...
– Ради бога, Роб, разве ты не знаешь, как разбираются в постели? Я думала, деревенские парни все свое время проводят, крутя любовь на сеновале.
– Ты переоцениваешь сеновал, – сказал Роб.
В его голосе послышалось что-то странное, я заметила еле уловимое подрагивание мышц у него под бровями и на щеках. Не веря себе, сначала я решила, что он смущен, потом с удивлением подумала: великий боже, да у него опыта не больше моего...
Его глаза остановились на мне, и я поняла, что он прочел мои мысли. Теперь уже я покраснела, а потом мы вдруг рассмеялись, обнявшись.
– Ой, Роб, я просто подумала, что мы друг другу очень подходим.
– Что значит «подходим», кроме того, что я прав? Я не хотел этого прошлой ночью, потому что стоило отложить, стоило дождаться этого момента. А сейчас я не хочу потому, что не хочу здесь, среди поля в чертополохе. Я хочу дома, на кровати, ночью, когда никто не помешает. И теперь ты знаешь почему.
– Ох, Роб! Милый... Думаю, мы как-нибудь справимся. Люди справляются.
– Да, и тому есть свидетельства. Но по крайней мере, между мной и тобой не возникнет вопросов.
– Только не притворяйся, что никогда не целовался с девушками.
– Я тебе не рассказывал?
– Нет. Нет... Но если честно, я думала, у тебя большая практика в этом деле.
– Практика – это то, что ты знаешь. Сама подумай, зачем мне с кем-то лазить по сеновалам? Впрочем, у тебя устаревшие взгляды. Нынче это делается на заднем сиденье в машине. Зачем мне куда-то с кем-то лазить, когда у меня есть девушка еще с тех пор, как я под стол пешком ходил? Не отрицаю, нет, порой я выпускал пар, но на серьезное собирался только с тобой.
– Роб, милый, ты из Ноева ковчега.
– А ведь это был неплохой корабль для спаривания! Ну хорошо, а скажи: ты гуляла с кем-нибудь?
– Нет.
– Потому что ждала меня.
Это было утверждение, не вопрос, но я ответила:
– Конечно. Роб, если бы ты был с другой девушкой, неужели бы я не узнала?
– Вероятно, нет, если бы я принял меры. Но потом, наверное, узнала бы. – Он бросил на меня взгляд, лишь отчасти шутливый. – В ту ночь, когда ты целовалась с Джеймсом, я знал это. И задушил бы вас обоих, если бы не понимал, как ты запуталась.
– И ты запутался. А я думала, что наконец нашла его – тебя, – и удивлялась, почему меня это ничуть не радует.
– Мне было не все так ясно. – Роб лег на коврик и задумался. – Каким-то образом это дело – я имею в виду секс – единственное, чего мы не знали друг о друге до самой последней ночи. – Он перекатился на спину, сцепил руки за головой и прищурился на небо. – Возможно, дело в том, что это нужно разделить физически. Вроде как один должен включить другого. Не знаю... Во всяком случае, думаю, это будет не так трудно. – Он помолчал, нежась на солнце. – Тебе чего сейчас хочется?
– Чего хочется?
– Я спрашиваю, как мы проведем остаток дня, пока не придет время ложиться?
– А... Ну, в конце концов всегда есть телевизор.
– Угу.
Это прозвучало так сонно, что мне вдруг подумалось: а ведь «мастер на все руки», следивший за моим коттеджем большую часть ночи, встал в пять часов по хозяйственным делам. Я погладила его по голове.
– А почему бы не остаться тут, пока мы не почувствуем, что пора домой, а? А по пути где-нибудь попьем чаю.
