Ровена собиралась пройти прямо в кухню, чтобы перекусить, но передумала. Как можно пройти, чтобы не заходить в большой зал? Может быть, тогда выйти наружу и обойти по двору? Нет, первые капли долго надвигавшейся грозы уже полились, когда она вошла в башню.
Уоррик нашел ее сидящей на ступеньках в темноте. Он отпустил сопровождавших его людей, и тогда они остались лицом к лицу. Она не поднимала на него глаз, хотя ему казалось, что она узнает его. Она даже не пыталась объяснить, почему она здесь находится.
Наконец он спросил:
— Что ты здесь делаешь? Я думал, ты заедаешь эту прогорклую пищу изысканными блюдами Блуэ, от которых тебя не тошнит.
Ровена пожала плечами.
— Я тоже хотела так сделать, и очень, но мне нужно пройти через зал, чтобы попасть в кухню.
— И что?
— Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом, если меня будут обвинять.
Ровена не могла понять, почему эти слова заставили Уоррика поднять ее на руки и поцеловать, но он поступил именно так. Уоррик был насквозь промокший, но она не обратила на это внимания. Она прижалась к нему, в его поцелуе не было страсти, но тепло, безопасность, его сила — и нежность. Она чуть не расплакалась, почувствовав все это после того, что ей пришлось вынести за последние сутки.
Потом он усадил ее обратно, все еще поглаживая рукой щеке и улыбаясь.
— Пойдем, — сказал он мягко и повел ее вверх по ступенькам, обняв одной рукой за талию. — Я не хочу, чтобы ты опять ругалась на меня.
— Нет, я не думаю.
— Тогда иди есть, — сказал он, подталкивая ее к ступенькам кухни.
— А вы?
— Я уверен, что сам смогу разобраться во всем этом без твоего присутствия, хотя, когда ты покушаешь, можешь принести мне бутылку моего нового вина — и передай, чтобы нам приготовил ванну.
Это не было оговоркой, «нам», и румянец еще не схлынул со щек Ровены, когда через некоторое время она вошла на кухню. Когда она вошла туда, все было нормально. Работа не прекратилась при ее появлении. Не было и подозрительных взглядов. Только Мэри Блуэ заметила ее и подскочила к ней, как боевая лошадь на полном скаку.
— Я должна сделать тебе нагоняй, — были ее первые слова, когда она утащила Ровену в кладовую — подальше от чужих ушей. — Где тебя черти носили? Весь замок обыскали. Даже послали патрули.
— Не… не случилось ничего, что должно меня здесь огорчить?
— Ах, так вот почему ты пряталась, — ответила Мэри, слегка нахмурясь. — Но ведь ты исчезла задолго до того. Я искала тебя уже полдня, когда это случилось, однако — ладно, я никому не сказала, что ты исчезла. Я думала, ты переутомилась от тяжелой работы и спряталась, чтобы просто передохнуть, а потом, когда леди Беатрис устроила шум из-за пропавшего ожерелья, понятно было, что тебе необязательно было высовываться.
Так вот почему Беатрис все же решила исполнить задуманное. Она не знала, что Ровены уже нет в замке, поскольку Мэри решила, что Ровена нуждается в отдыхе. Это, конечно, забота о ней, но Ровена похолодела от слов Мэри: значит, все поняли, что у нее были причина прятаться.
— Где нашли жемчуг?
— А, в покоях Уоррика. Это тоже странно. Сторож Томас заметил, что, казалось, леди Беатрис точно знала, где должно быть ожерелье, как будто она сама его туда положила. И все же леди Беатрис сказала, что ты взяла его, потому что ее сестра говорит, что видела тебя в их комнате перед обедом.
Ровена затаила дыхание.
— Когда?
— Перед обедом, — ответила Мэри. — Это было, когда они не могли найти свой жемчуг, и они сказали, что видели его за час до того.
— Значит, ближе к обеду, когда они сами видели его в последний раз? — возбужденно спросила Ровена.
— Ну да, они так сказали.
Ровена засмеялась, ее переполняло облегчение. Она обняла Мэри и почти повисла на ней.
— Успокойся, — проворчала Мэри, но видно было, что ей это скорее приятно. — С чего это ты?
— С того, что ты дала мне отдохнуть целый день и никому о том не сказала, и это будет доказательством моей невиновности.
— Не вижу — как, но я рада такое слышать, потому что стража все еще ищет тебя. Не понимаю, как ты умудрилась войти в замок незамеченной.
— Возможно, увидев со мной Уоррика, они перестали меня искать.
— Он вернулся?
— Да. — Ровена усмехнулась. — И он приказал мне идти есть, так что я лучше сейчас этим и займусь. Боже правый, ко мне вернулся аппетит. Я также должна заказать ванну и бутылку вина из Туреса.
— Иди ешь тогда. Я позабочусь о ванне и принесу тебе бутылку.
— Спасибо, мистрис…
— Мэри, — сказала она, усмехаясь про себя. — Да, я думаю, вы можете звать меня теперь Мэри.
Немного позднее Ровена вошла в зал, прижимая к груди бутылку вина, как ребенка. Ее походка была уверенной, и она улыбнулась Уоррику, когда подошла к нему.
У него был недовольный вид. Он выслушал обвинения. Конечно, Беатрис даже не дождалась, пока он выйдет к столу, а пошла за ним в его покои и дала полный отчет о том, что произошло, пока он переодевался и сушил волосы.
Сейчас его русоволосая дева выглядит, будто знает какой-то секрет. Он надеялся, что это так, потому что обвинения против нее тяжелые.
Он передвинулся к камину, еда со стола была уже убрана. Беатрис села на один из стульев, Мелисант — подле нее, на скамейке, Уоррик кивнул Ровене, чтобы она заняла другой стул.
Беатрис задохнулась от изумления и возмущения, но ничего не сказала. Отец смотрел на нее хмуро с первых слов о краже.
Это не очень радовало ее. Она надеялась, что он придет в ярость. Она бы предпочла, чтобы он вернулся домой и нашел эту девчонку изуродованной, но, возможно, лучше, если он сам изобьет ее, если будет проводить расследование. В любом случае он не возьмет ее обратно к себе в постель, когда убедится в ее вине. В этом Беатрис была уверена.
— Моя дочь, — произнес Уоррик с неудовольствием, адресуясь к Ровене, — выдвинула серьезное обвинение против тебя. Что ты можешь сказать по поводу кражи жемчужного ожерелья?
— Она сказала, когда оно исчезло?
— Когда, Беатрис?
— Прямо перед обедом, — ответила Беатрис.
— Спросите ее, милорд, насколько она уверена в этом?
— Насколько, Беатрис?
Беатрис едва удержалась от того, чтобы не нахмуриться. Она не понимала, какая разница? Ожерелье исчезло и найдено в покоях Уоррика. Ясно, что девица не будет предполагать, что его взял он.
— Это было уже много позже полудня, когда я в последний раз видела его и решила тогда надеть его к обеду. И не более, чем через час оно пропало, и ее… — она указала пальцем на Ровену, — видели в моей комнате в это время. Это Мелисант ее видела.
Ровена улыбнулась Уоррику.
— Сказала ли я вам, в какое время вчера я убежала?
— Убежала? — воскликнула Беатрис. — Ты хочешь сказать, что ты пряталась в замке?
— Нет, миледи. Я не могла бы просто спрятаться от того, что вы планировали для меня.
Горячий жар прихлынул к щекам Беатрис, а в глазах сверкала злоба.
— Ты признаешься, что убежала? Ты знаешь, какого наказания заслуживают сбежавшие вилланы?
