Находившаяся по соседству ванная комната тоже поражала своей чистотой. Здесь я вновь очутилась в двадцатом веке, все сияло и блестело. Облака понемногу рассеялись, обнажая проглядывающее из-за верхушек деревьев голубое вечернее небо. Я открыла его и высунулась наружу, рассматривая сад внизу. Но, прежде чем я успела что-либо рассмотреть, дверь хлопнула, и я увидела миссис Трапп. Та повернула на тропинку, уходившую куда-то вбок, наверное, к боковым воротам, и скрылась из виду. В руках у нее была большая сумка.
Я сразу почувствовала себя свободнее. Настроение поднялось, и я легко сбежала вниз по ступеням на кухню. Хватит на сегодня осмотров. День был тяжелый, поэтому я лучше пораньше поужинаю и лягу спать в этой чудесной спальне. Все остальное – завтра.
Открыв кухонные шкафы, я обнаружила достаточно посуды и вынула из духовки кастрюлю, оставленную миссис Трапп. Гм, пахнет вкусно. Я попробовало ложку. Объедение! На полке у плиты, завернутая в фольгу, лежала большая печеная картофелина. Замечательная она все-таки соседка. Ну да ладно. Поживем – увидим.
Я быстро накрыла на стол.
– Милая тетя Джэйлис, спасибо за все, – сказала я и села за свою первую в этом доме трапезу.
Потом я вышла в коридор и, принято это здесь или не принято, закрыла дверь.
Кухня действительно занимала раньше другое помещение. Сейчас оно представляло собой нечто вроде прихожей у черного входа, где на вешалке висели плащи и пальто, а рядом стояли зонты, старые туфли и калоши. Через малюсенькие оконца, затянутые паутиной, проникало очень мало света. Под одним из них была старая раковина, почти всю стену напротив занимала старинная заржавевшая плита. Неподалеку стоял стол, весь заваленный пожелтевшими газетами, коробками и прочим мусором. В углу комнаты – лейка, эмалированное ведро, пара корзин и садовая метла.
Ключа в двери не оказалось. Наверное, он был у миссис Трапп. Однако, кроме этого, были крепкие засовы, которыми я и воспользовалась, чтобы закрыть ее.
Меня разбудила тишина. Сначала, едва открыв глаза, я решила, что все еще сплю, настолько я привыкла к постоянному шуму машин в шахтерском поселке. Сейчас не было слышно ни звука. Даже ветерок замер. Ни шума дождя, ни шелеста листьев. Через несколько минут темнота постепенно стала приобретать различные оттенки – абсолютно черная темнота комнаты и на ее фоне – продолговатые силуэты окон цвета индиго. Звезд не было. Где-то вдалеке свистнул паровоз, лишь усиливая тишину ночи. Немного ближе раздался тоскливый собачий лай. Не дежурное тявканье сторожевой собаки, а унылый вой, просьба впустить или выпустить, освободить, обогреть, накормить. Вдруг он прекратился, и снова наступила тишина. Но опять не надолго. Наверху послышался какой-то треск, царапанье маленьких когтистых лапок по чердачному полу. Летучие мыши? Я толком ничего не знала о летучих мышах, но в моем представлении они были бесшумными созданиями, спокойно висящими вниз головой в своих укрытиях. Тем более, ночью летучие мыши охотятся. Кто же это тогда? Воробьи? Другие птицы? Может, крысы? Только бы не крысы. Видит Бог, я люблю животных, но вот крыс я бы с большей охотой любила на расстоянии.
Нет, и на крыс это не похоже. Этот шум был приятным и даже очень домашним. Теперь я уже не одна в доме, у меня появились соседи. С этой мыслью я заснула.
Глава 8
Едва позавтракав, я отправилась обследовать свой новый дом.
Очень странное ощущение – все, кроме нескольких вещей, разбросанных в спальне, было чужим, незнакомым, и мне каждый раз хотелось постучать, прежде чем открыть дверь.
Как я и предполагала, дверь в дальней части прихожей вела в гостиную. Размерами и убранством эта комната вполне заслуживала такого названия. Миссис Трапп явно не успела похозяйничать здесь – везде лежал толстый слой пыли, накидки кресел смяты. Очень удобная мебель – легкие стулья, диван, несколько журнальных столиков, большой книжный шкаф и кабинетный рояль. Изящные фарфоровые статуэтки украшали каминную полку и полочки в нише около нее. Картины на стенах слегка выцвели – комната выходила на южную сторону и в хорошую погоду была, наверное, вся залита солнечным светом. Французские окна открывались в сад. Еще одно окно выходило на западную сторону. Гостиная находилась непосредственно под моей спальней и была немного больше ее. Я догадалась, что место ванной комнаты наверху здесь занимает рояль тети Джэйлис.
Следующей шла столовая. Сразу было видно, что ей редко пользовались. В середине стояли большой продолговатый стол и восемь стульев. По бокам располагались еще два дополнительных столика и кадка с чахлого вида папоротником. В буфете я обнаружила потемневшее столовое серебро и желтые от времени скатерти. Хорошая столовая, жаль, почти не нужная в наши дни. Я закрыла дверь и отправилась дальше.
Прямо у лестницы я обнаружила комнату, которую, в отличие от столовой, посещали гораздо чаще. Множество книжных полок, удобные кожаные кресла, письменный стол с грудой бумаг. Ладно, это может подождать. Наверняка эти бумаги не очень важны и не носят личного характера. Кстати, наверное, в комнате кто-то недавно был, потому что пыли на столе не видно. Не было там и телефона, на который я очень рассчитывала.
Телефона не оказалось и на кухне, и я направилась на второй этаж.
Сначала я пошла на противоположную от моей спальни сторону лестничной площадки. Из точно такого же холла, как и с моей стороны, вели две двери. Южная спальня оказалась абсолютной копией моей и служила, наверное, комнатой для гостей. Воздух в ней как-то застоялся, словно никто не пользовался ею уже очень давно, белые покрывала на двух кроватях имели несвежий вид.
Напротив этой спальни находилась еще одна, поменьше, всего с одной кроватью, комодом и небольшим платяным шкафом. Комната для прислуги, если, конечно, таковая была в доме? Простая комнатка, со светлыми обоями и занавесками в цветочек. Я подошла к окну, чтобы выглянуть во двор.
Вдруг моя нога задела что-то мягкое. Я наклонилась. Под окном лежал домашний тапок – оранжевый, со стоптанной подошвой и дыркой на большом пальце. Это было вроде визитной карточки, я сразу же поняла, чей он. Агнес Трапп.
Откинув покрывало на кровати, я увидела, что простыни отсутствовали. Стопка белья в комоде лежала криво, на верхней простыне – женский волос и немного пудры.
Это немного прояснило ситуацию, и я успокоилась. Значит, вот почему миссис Трапп покинула дом так поспешно. И в сумке она несла вовсе не ценные вещи тети Джэйлис (которые теперь стали моими), а использованное постельное белье, чтобы скрыть следы своего пребывания в Торнихолде.
