– Бедняжка. У тебя всегда была хорошая память, ты, наверное, хорошо учишься? И рисунки, которые я видела, очень и очень ничего. Сколько тебе сейчас?
– Четырнадцать. В будущем году сдаю экзамены.
– Ну а потом? Ты уже решила, что собираешься делать дальше?
– В общем, нет. Мама говорит – в университет, а потом преподавать, но...
– Но?
– Но мне хотелось бы рисовать...
Думаю, в то время для меня «рисовать», «стать художником» в первую очередь означало независимость, залитую светом мансарду, из окна которой открывается вид на Париж, наконец, покой в одиночестве, которого мне так часто не хватало. Я очень хотела учиться рисовать, но на это требовались большие средства. Тетя Джэйлис и так внесла почти всю плату за мое обучение в школе. Даже если бы она вдруг оплатила мне еще и художественную школу или если бы я смогла получить стипендию (мой учитель считал это вполне возможным), мать никогда не пустила бы меня. Она совершенно недвусмысленно дала мне это понять. Так что вариант у меня был один – плыть по течению, то есть получить стипендию в университете, потом преподавать, потом, если повезет, встретить кого-нибудь...
– Если ты действительно хочешь рисовать, что может тебя остановить? – весело спросила тетя Джэйлис. – Талант у тебя есть. И нечего скромничать.
– Да, но видите ли... – начала я и запнулась на полуслове.
Она, наверное, читала мои мысли.
– И не надо говорить всякую чепуху типа «нет шансов», «не повезло» и так далее. Единственный шанс и единственное везение, данные человеку, – это талант, с которым он родился на свет. Все остальное зависит от него самого.
– Да, тетя Джэйлис.
Она прищурилась.
– Ладно. Проповедь и допрос кончились. Теперь давай перекусим и поговорим о чем-нибудь другом.
– Давайте, – с облегчением сказала я.
И то, и другое предложение были как нельзя кстати. Для перекусывания предназначались, как выяснилось, сандвичи с жареным яйцом и кресс-салатом, которые после школьной пищи показались мне настоящим лакомством. Я откусила большой кусок.
– Тетя Джэйлис, вы действительно объехали вокруг света? Где вы побывали?
Пока мы сидели на берегу реки, она рассказывала мне о разных странах и городах так живо и ярко, что даже сейчас, вспоминая тот день, экзотические пейзажи далеких стран, где побывала тетя, возникают у меня перед глазами так же отчетливо, как и блестящие изгибы тихой английской речки, и голубое оперение зимородка.
Церковные часы гулко пробили пять. Пора возвращаться в школу. Мы собрали остатки пикника и положили все в сумку тети Джэйлис. Праздник кончился. Надо спускаться с небес на землю.
– Немного похоже на тот раз, правда? – сказала я. – Вы появились из ниоткуда, как добрая фея, солнце светит, мы прекрасно проводим день вместе, а потом снова начинается обычная жизнь. Знаете, когда я училась в монастырской школе, я играла, будто вы – волшебница. Честно говоря, я и сейчас иногда так думаю. Это так здорово – иметь крестную мать – волшебницу! И еще, вы сказали в прошлый раз одну фразу, и я с тех пор об этом думаю. Помните, когда личинка стрекозы выбралась из пруда и улетела?
– Конечно помню. И что же?
– Я тогда спросила, умеете ли вы колдовать, и вы ответили, что умеете немного. Это правда? Что вы имели в виду?
Не отвечая, она вытащила из сумки предмет, больше всего похожий на теннисный мяч, завернутый в черный бархат. Положив его на ладонь, она откинула бархат, и я увидела перед собой искрящийся на солнце хрустальный шар. Маленький мир золотистых и сине-зеленых сполохов, отражающий на своей поверхности каждое дуновение ветерка в темно-зеленой листве дубов.
– Не знаю, могу ли я действительно делать чудеса, – снова заговорила моя крестная, – но иногда я могу предсказывать будущее, далекое и близкое. Еще не волшебство, но уже кое-что, а?
Я не совсем поняла и продолжала возбужденно:
– Значит, вы видите будущее в хрустальном шаре, да?
– В общем, да.
– Так это действительно правда?
– Конечно правда.
Я, словно завороженная, уставилась на сверкающий шар.
– Тетя Джэйлис, пожалуйста, не могли бы вы заглянуть в него и узнать, что будет?
– С тобой, ты имеешь в виду? – Взгляд тети был одновременно и ласковым, и серьезным. – Все имеют в виду себя, когда спрашивают о будущем.
– Извините. Просто... вы спрашивали меня, что я собираюсь делать после школы... но если можно посмотреть... – Я окончательно смешалась и замолчала.
– Не извиняйся, – улыбнулась тетя. – Все мы одинаковы. Я сама сразу же заглянула в свое будущее.
