схватить охотящийся за нею нож, производила неприятное впечатление.
Должно быть, мужественные люди работали в этой лаборатории, вырабатывая средства защиты против болезни, которые пригодятся, может быть, когда-нибудь при посещении другой планеты. Молчаливые люди в масках спокойно передавали друг другу пробирки с самой страшной смертью из всех существовавших когда-либо на Земле.
Свенсен вдруг спохватился.
— Пойдемте! — сказал он поспешно. — Наши временные маски на лицах и руках скоро выдохнутся.
Так, значит, пока они стояли в промежуточной камере, открытые части их тела были подвергнуты какой-то обработке! Барчу стало немного легче.
«Ну, всё», - с облегчением подумал он, когда лампочка на потолке выходной камеры загорелась зеленым светом.
Но радость его оказалась преждевременной. Выходная дверь оставалась закрытой… Прошла минута, и пол в камере тихо пошел вниз. Затем повторилось почти все то, что уже было при входе в тюрьму: обмывания, облучения, и, наконец, контрольные приборы объявили, что выход разрешается.
— Ну, а если бы? — спросил Барч.
— Карантин, — пожал плечами Свенсен. — Уколы! И все прочее.
— Но ведь сыворотка бесполезна?
Свенсен ничего не ответил.
— В отдел вирусов? — предложил он.
В отделе вирусов Свенсен долго водил Барча по всем лабораториям. Барч уже не надеялся найти здесь ни танталуса, ни какого-либо отдаленного его родственника. Тем не менее вирусы, заключенные в тюрьму, завладели его вниманием: многое из того, что делалось тут, нельзя было наблюдать в обычных земных лабораториях, где работали лишь с безвредными существами.
В одном месте он долго смотрел, как делились и размножались крохотные существа, похожие на пружинки. Форма пружинок без конца менялась. Это был какой-то фейерверк формообразования. Как объяснили сотрудники лаборатории, процесс был вызван искусственно.
— Мы уже создали около шестисот новых форм, — сказали они.
Барч достал блок-универсал и запечатлел и «пружинки» и рассказ сотрудников.
— Я очень благодарен за предоставленную возможность посетить тюрьму, — сказал Барч, расставаясь со Свенсеном. — Мне кажется, я не зря провел здесь время.
— Я на это и рассчитывал, — ответил тот несколько загадочно.
Сейчас Барчу, томящемуся на заброшенном вулканическом островке, кажется, что у Свенсена была какая-то тайная мысль, которую он так и не высказал. Зачем он уговаривал осмотреть тюрьму? Для чего водил по всем вирусным лабораториям?
Барч снова оглядел уже осточертевшие ему скалы. Больная нога не давала покоя. Колено распухло и посинело, острая боль пронизывала тело при малейшем движении… Он оторвал рукав от рубашки и сделал повязку. Если бы была еда и он мог развести огонь! Тогда все выглядело бы иначе.
Ищут ли его? Конечно! Но попробуй найти на просторах Тихого океана человека, который не может дать вести о себе.
Ему надо как-то устроиться получше. Лежать дальше на этих похожих на наждак камнях просто невозможно. Как ни трудно было волочить неподвижную ногу, Барч решил перебраться в более удобное место — впадину, поросшую чем-то вроде мха. Здесь было мягко.
И вдруг он увидел воду. По узкой ложбинке в камне, похожей на линию на ладони, струилась прозрачная, тонкая ленточка влаги. Вода! Он приложил язык к шершавой поверхности скалы и минут пятнадцать пил.
Заходящее солнце коснулось горизонта. Светило тонуло так быстро, точно соскочило с какого-то гвоздика на небе. Набежал ветерок.
Барч решил попробовать заснуть. Но не успел он закрыть глаза, как в его утомленном мозгу замелькали новые картины.
III
…Он увидел поля сахарного тростника. Остролистые, обычно зеленые растения словно опалены солнцем, покрыты какими-то пятнами, кое-где изъедены невидимыми грызунами.
Барч только что вернулся из облета. На всей Ямайке сохранилось не больше трети плантаций сахарного тростника, не тронутых танталусом.
Барчу, испытанному следопыту, ветерану Биологической Защиты, поручили трудное дело — выяснить тайну происхождения танталуса. Но пока он получает со всех сторон лишь одно «нет». С полсотни воздушных опрыскивателей, похожих на гигантские зонтики, шли в шахматном порядке низко над полями, оставляя за собой пелену лимонно-желтого тумана.
Химики и биологи Центральной Лаборатории, сменяя друг друга, работали круглые сутки, пытаясь найти эффективное средство против опаснейшего вредителя.
Уже поговаривали о том, что придется объявить в Ямайке карантин, закрыть остров для въезда и выезда.
Воздушные опылители, которые маячили на горизонте, как фантастические подсолнухи, стали один за другим исчезать: пошли на посадку.
Барч все еще смотрел на поля, когда его блок-универсал подал сигнал: «Вас вызывают».
На экране, едва Барч нажал кнопку «Прием», появилось лицо Кэрри, начальника Биологической Защиты.
— Послушайте, Барч, — сказал Кэрри, — вы все возитесь с вашим танталусом? Отвлекитесь немного. Забудьте о нем. Ну, на два или три дня. Послушайте меня. В Центральной Африке разразилась какая-то болезнь среди слонов. Что-то новое, совсем неизвестное. Честное слово! Нужно действовать быстро и решительно, пока она не распространилась. Предлагаю вам отправиться туда. А потом вернетесь к вашему танталусу, и, уверяю вас, вы найдете тот ход, которого сейчас не видите. Я всегда так поступаю. Согласны?
— Да, Кэрри, — сказал он. — С удовольствием.
— Чарли и Апп уже вылетели, — сообщил Кэрри. — Один из Ирландии, другой из Никарагуа. Вы будете третьим. Держите связь со мной.
Он назвал координаты и исчез с экрана.
Через пять минут Барч был уже в воздухе. Его машина со свистом разрезала воздух, направляясь к точке, которую он указал ей на карте.
Прошло два часа, и впереди показалось озеро с зарослями тростника на берегу, а внизу промелькнул домик и большая лужайка. Это был слоновый заповедник, в котором ставил свои опыты Нгарроба, вице- президент Африканской академии наук, находящийся сейчас на Венере. Барч нажал кнопку «Спуск». Машина принялась выбирать место для посадки. Она прошлась раза два над лужайкой, опускаясь все ниже, наконец стремительно понеслась к земле. Там стоял уже самолет скорой помощи. Машина Барча подкатила к нему. Не успел он поздороваться с Чарли, как в воздухе показалась машина Аппа.
Не теряя времени, все трое отправились к озеру.
Слонов они застали на песчаном берегу, истоптанном их могучими ногами. Менее красивые, чем их индийские собратья, с непропорционально большой головой, животные стояли или лежали, не выказывая признаков обычного оживления. Огромные уши свешивались, как тряпки, а хоботы, увядшие, бессильные, касались земли или лежали на ней наподобие обрывков толстого каната.
Банди, помощник Нгарробы, ходил среди слонов.
Но слоны обращали на него не больше внимания, чем на птиц, прыгавших на песке.
— Скверно, — сказал Апп, наблюдая эту картину.
Черное лицо Банди от волнения и усталости казалось серым.
