потом коренастого разговорчивого Сергея, представил их на Венере и тихо прошептал:
— Ну что же… Ничего особенного…
БЕЛЫЙ КОНУС АЛАИДА
А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ
Эмбриомеханика есть наука о моделировании процессов биологического развития и о конструировании саморазвивающихся механизмов.
I
Вахлаков сказал Ашмарину:
— Вы поедете на остров Шумшу.
— Где это? — хмуро спросил Ашмарин.
— Северные Курилы. Летите сегодня в двадцать тридцать. Грузо-пассажирским «Новосибирск-Порт Провидения».
Механозародыши предполагалось опробовать в разнообразных условиях. Институт занимался главным образом делами межпланетников, поэтому тридцать групп из сорока семи направлялись на Луну и на другие планеты. Остальные семнадцать должны были работать на Земле.
— Хорошо, — медленно проговорил Ашмарин.
Он надеялся, что ему дадут межпланетную группу, хотя бы лунную, и у него было много шансов на это, потому что он давно не чувствовал себя так хорошо, как последнее время. Он был в отличной форме и надеялся до последней минуты. Но Вахлаков почему-то решил иначе, и нельзя даже поговорить с ним по- человечески, потому что в кабинете торчат какие-то незнакомые с постными физиономиями.
— Хорошо, — повторил он спокойно.
— Северокурильск уже знает, — сказал Вахлаков. — Конкретно о месте для пробы договоритесь в Байкове.
— Где это?
— На Шумшу. Административный центр Шумшу, — Вахлаков сцепил пальцы и стал глядеть на стену. — Сермус тоже останется на Земле, — сказал он. — Он поедет в Сахару.
Ашмарин промолчал.
— Так вот, — сказал Вахлаков. — Я уже подобрал вам помощников. У вас будут двое помощников. Хорошие ребята!
— Новички, — сказал Ашмарин.
— Они справятся, — быстро сказал Вахлаков. — Они получили общую подготовку. Хорошие ребята, говорю вам. Знают, что делать по любую сторону от мушки.
Незнакомые в кабинете почтительно улыбнулись.
Вахлаков заметил:
— Один, между прочим, тоже был Десантником.
— Хорошо, — сказал Ашмарин. — У вас всё?
— Всё. Можете отправляться, желаю удачи. Ваш груз и ваши люди в сто шестнадцатой.
Ашмарин пошел к двери. Вахлаков помедлил и сказал вдогонку:
— И возвращайся скорее, камрад. У меня есть для тебя интересная тема.
Ашмарин притворил за собой дверь и немного постоял. Потом он вспомнил, что лаборатория находится пятью этажами ниже, и пошел к лифту.
В лифте он встретил Тацудзо Мисима, плотного бритоголового японца в голубых очках. Мисима спросил:
— Ваша группа куда, Федор Семенович?
— Курилы, — ответил Ашмарин.
Мисима поморгал припухшими глазками, вынул носовой платок и принялся протирать очки. Ашмарин знал, что группа Мисима отправляется на Меркурий, на Горящее Плато. Мисима было двадцать восемь лет, и он не налетал еще своего первого миллиарда километров. Лифт остановился.
— Саёнара, Тацудзо. Еросику, — сказал Ашмарин.
Мисима улыбнулся во весь рот.
— Саёнара, Федор-сан, — сказал он.
В лаборатории 116 было светло и пусто. В углу справа стояло Яйцо — полированный шар в половину человеческого роста. В углу слева сидели два человека. Когда Ашмарин вошел, они встали. Ашмарин остановился, разглядывая их. Им было лет по двадцать пять, не больше. Один был высокий, светловолосый, с некрасивым красным лицом. Другой пониже, смуглый красавец испанского типа, в замшевой курточке и тяжелых горных ботинках. Ашмарин сунул руки в карманы, встал на цыпочки и снова опустился на пятки. «Новички», - подумал он. Неожиданно заныло в правом боку, там, где не хватало двух ребер.
— Здравствуйте, — сказал он. — Моя фамилия Ашмарин.
Смуглый показал белые зубы.
— Мы знаем, Федор Семенович. — Он перестал улыбаться и представился: — Кузьма Владимирович Сорочинский.
— Гальцев Виктор Сергеевич, — сказал светловолосый.
«Интересно, кто из них был у Десантников, — подумал Ашмарин, — наверное, этот, испанец Кузьма Сорочинский». Он спросил:
— Кто из вас был у Десантников?
— Я, — сказал светловолосый Гальцев.
— И за что же вас? — спросил Ашмарин. — Если не секрет…
— Не секрет, — ответил Гальцев. — Дисциплина.
Он посмотрел Ашмарину прямо в глаза. У Гальцева были светло-голубые глаза в пушистых женских ресницах. Они как-то не шли к его грубому лицу.
— Да, — сказал Ашмарин. — Десантнику надлежит быть дисциплинированным. Любому человеку надлежит быть дисциплинированным. Впрочем, это только мое мнение. Что вы умеете?
Он увидел, как брови Гальцева сдвинулись, и ощутил что-то вроде удовлетворения. Он повторил:
— Что вы умеете, Гальцев?
— Я биолог, — сказал Гальцев. — Специальность — нематоды.
— А-а… — сказал Ашмарин и повернулся к Сорочинскому. — А вы?
— Инженер-гастроном, — сказал Сорочинский, снова показывая белые зубы.
«Прелестно, — подумал Ашмарин. — Специалист по глистам и кондитер. Недисциплинированный Десантник и замшевая курточка. Хорошие ребята. Особенно этот горе-Десантник. Черт бы побрал Вахлакова» Ашмарин представил себе, как Вахлаков, придирчиво и тщательно отобрав из двух тысяч добровольцев состав межпланетных групп, посмотрел на часы, посмотрел на списки и сказал:
«Группа Ашмарина, Курилы. Ашмарин человек деловой, опытный человек. Ему вполне достаточно троих. Даже двоих. Это же не на Меркурий, не на Горящее Плато. Дадим ему хотя бы вот этого Сорочинского и вот этого Гальцева. Тем более что Гальцев тоже был Десантником».
— Вы подготовлены к работе? — спросил Ашмарин.
— Да, — сказал Гальцев.
— Еще как, Федор Семенович! — сказал Сорочинский. — Обучены.
Ашмарин подошел к Яйцу и потрогал прохладную полированную поверхность. Потом спросил:
