дивиться тому, что в те мгновенья ему даже в голову не пришла мысль о неестественности, нереальности происходящего. Уж он-то, Федя, знал точно, что его питомца давно уже нет на свете, что он не мог не погибнуть, что взрыв и пожар дотла уничтожили его красивое, гибкое и мускулистое тело, приводившее в дрожь стольких кошек… Нет, в те секунды младший Брянцев, вбежавший в здание сельхозакадемии, об этом и не думал.
Он опять хотел окликнуть Ивана Ивановича, но из его горла вырвался лишь свистящий шёпот — на большее сил ему не хватило. Сердце у паренька бешено колотилось, он бежал вверх по огромной лестнице, боясь потерять кота из виду. Но не потерял, успел увидеть, вбежав на второй этаж, что его питомец уже спокойно движется по длинному коридору с высоченными потолками, и вот он внезапно поворачивает в одну из многочисленных дверей этого коридора, распахнувшуюся перед ним. Что она распахнулась — в том не было ничего удивительного: из помещения, в которое она вела, вышли несколько парней и девушек.
Через полминуты и Федя уже открывал эту высокую дверь, в спешке даже не заметив табличку на ней. И не разглядев, что на этой табличке было начертано: «Приёмная комиссия заочного отделения».
…Это была очень большая комната, можно даже сказать — зал, однако в том зале было очень мало свободного места из-за множества огромных шкафов у стен и нескольких столов, заваленных папками, кипами и грудами бумаг и книг, а также установленных пишмашинками и компьютерами. Тем не менее в этом зале находился только один человек — молодая и красивая женщина, сидевшая у большого окна за столом с компьютером… Не обращая на неё никакого внимания, Федя начал лихорадочно обшаривать глазами помещение в поисках Ивана Ивановича. Но кота нигде не было. Паренёк стал заглядывать и под столы и на шкафы, но его питомец так и не обнаружился…
— Вы кого ищете, молодой человек? Туда ли вы попали, куда вам надо? Вы поступать приехали, да? Документы при вас? — наконец, окликнула его женщина за столом.
— Да… поступать… — машинально ответил Фёдор, в общем-то ничуть не лукавя: он ведь и действительно для этого явился в город на Неве. — А Иван Иванович… что, он сюда не заходил разве?
— Нет, молодой человек, тут такой не работает. Но если вы к нам, садитесь. Откуда вы прибыли?
— Из Талабской области… Там такая агрофирма теперь, «Старый Бор», в Каменском районе…
— Ну так замечательно! — заулыбалась молодая дама. — С вашим сельхозуправлением у нас договор о направлении льготников, а из села от вас — почти никого. Чудненько, что вы приехали, да и деревенский. Значит, точно, к себе вернётесь…
— Скажите, — почти не услышав её радушных слов, спросил Федя, — а кот сюда только что не заходил? Большой такой, шоколадного цвета, нет?
— Кот?! Не было тут никакого кота! Да при чём тут коты? Молодой человек, что с вами? Давайте ваши документы! — громко и с удивлённым непониманием заговорила женщина, вскинув на него большие глаза… Фёдор всё в том же состоянии «ступора», ошеломления, вынул из своего рюкзачка папку с документами и положил на стол. И вздрогнул, увидев огромные глаза этой красавицы, озарённые солнцем сквозь окно: они были жёлто-зеленоватого цвета. Только раз за всю свою недолгую жизнь паренёк видел глаза не только такого же удивительного, но и с таким же — горделивым, спокойным и всё же чуть-чуть настороженным взглядом — и немножко лукавым… Причём видел Федя такие глаза — не у человека!..
— Да что случилось, молодой человек?! — уже встревоженно, а потом и сострадательно вскрикнула женщина. — Господи, чего это вы так побледнели-то?! Хороший мой, да не волнуйтесь вы — поступите вы обязательно: конкурс у нас почти никакой, а вы из села, да парень, конечно поступите! О Боже, плохо вам, что ли? Мальчик мой, ну, садитесь, я же вижу теперь, устал с дороги… Вот времена: приезжают абитуриенты — и в голодный обморок падают! Вот так, сел, молодец, попей чайку с бутербродом, я сама только что собиралась перекусить, да ладно уж… Что ж документы-то в таком непорядке? ни справки из сельзохуправления, ни даже заявления твоего тут нет… Ладно, справку потом, а заявление я тебе сейчас напишу, ты только подпишешь…
— А… как вас зовут? — разлепив пересохшие губы и беря чашку с чаем, спросил Фёдор.
— Меня зовут, не удивляйся, Иоанна Ивановна. Вообще-то ещё правильней — Иоанна Иоанновна, но уж я терплю, даже когда Анной-Ванной зовут, отзываюсь. Имя такое старинное — Иоанна, женский вариант имени Иоанн. И Жанна, и Анна — всё из этого же гнезда… Запомни: Иоанна Ивановна, тебе же моим студентом быть, я ведь преподаватель…
…Федя, как заворожённый, слушал бархатный голос этой странной и столь доброжелательной к нему красавицы, и в голове его мелькали отрывки и осколки познаний и сведений, вычитанных им в последние годы из множества старых и только что изданных книг и брошюрок: «Метампсихоз… Переселение душ! Паранормальное явление… Реинкарнация… Нет, просто чертовщина какая-то, прости, Господи, это, наверно, просто психоз у меня начался, переутомление, ведь недели две последних только и делал, что готовился…» И Федя опять вздрогнул, заметив, что в густой и длинной — и совершенно шоколадного цвета! — гриве волос этой женщины, залитой солнечным светом, золотятся несколько светлых полосок…
— Ну что же это ты, Фёдор Иванович Брянцев, никак в себя не придёшь?! — вновь ободряюще зазвучал её голос. — Эх, талабские, знаю я вас, у нас несколько ваших учились! студенты хорошие, настырные, работяги, чувствуется, отменные — а вот как, например, в деканат пойти, ну, там, заявление на повышенную стипендию написать — не заставишь вас ни в какую, робеете, как детсадовцы, то ли стесняетесь… Вот тебе заявление, подписывай, да ещё вот я сейчас тебе направление в общагу напишу, отдыхай сегодня, первый экзамен-то уже через два дня. И не волнуйся, поступишь…
…И только когда Федя Брянцев, уже со студенческим билетом в кармане, вылез из автобуса в Старом Бору и увидел вновь свою родную деревню, в него накрепко вселилось чувство уверенности в том, что всё произошедшее с ним — произошло правильно. Что он выбрал — или судьба выбрала ему — именно тот путь, по которому он и должен идти. Более того, он ощутил, что иначе и не могло быть.
Правда, в связи с той странной и прекрасной женщиной в приёмной комиссии Фёдору пришлось испытать ещё одно потрясение, через несколько месяцев, когда он приехал в царскосельский аграрный вуз послушать установочные лекции. Не увидев ни в первый, ни во второй день эту преподавательницу, он спросил в деканате, где и когда можно повидать Иоанну Ивановну. На него посмотрели как-то странно и недоверчиво, и он повторил свой вопрос, описав внешность этой дамы. Тогда ему жёстко было отвечено, что и летом в приёмной комиссии такая сотрудница не работала, и вообще среди преподавательского состава человек с таким именем-отчеством никогда не числился! Не числилась такая…
Но размышлять над этим новым и уже действительно мистическим обстоятельством было выше сил студента-заочника из деревни Старый Бор. Младший Брянцев всем своим существом ощутил: если он задумается об этом — свихнётся. И он отодвинул всё, произошедшее с ним тем летним днём в самые дальние недра своей памяти и души.
Так появился в агрофирме «Старый Бор» юный помощник агронома и заочник сельхозакадемии. Правда, в последнее время он занят ещё и осуществлением заветной своей мечты — созданием конефермы, по каковому поводу у него чуть не каждодневно происходят бурные баталии с руководством хозяйства. А, поскольку это руководство живёт с ним под одним кровом, то можно сказать, что подобные горячие разговоры происходят и почти еженочно. Но дело, кажется, сдвинулось с нуля и движется… Заметим, что юный поэт в лице младшего сына Брянцевых тоже существует, хотя действительно нигде сегодня в печати нельзя увидеть его творения. Пока нельзя… Но это уже особый рассказ — и для другой книги.
Тем своим сверстникам и вообще тем односельчанам, которые досаждали ему поначалу своими расспросами о столь нежданном изменении его жизненных планов, младший Брянцев отвечал примерно так: «Колька с отцом вдвоём домашний воз не потащат, тем более, что Колька теперь своим домом зажил. От Верушки помощь тоже не велика, а мать надломиться может. Да вдобавок…»
Но что «вдобавок» — об этом чуть-чуть позже. Как говорится, на десерт.
В конце концов, и Ваня Брянцев, поначалу схватившийся за голову от неожиданно резкого «разворота» в начальной взрослой судьбе младшего сына, понял, что его бывший «мелкий» за всё берётся основательно. Не «чудит», пойдя подругой, по сельской стезе, хотя и делает всё с немалыми причудами. Старший Брянцев ощутил, что в доме у него — и в том большом хозяйстве, за которое ему теперь
