1971. С. 23). О сталинском стиле работы рассказывает кандидат в члены Политбюро Д.Т. Шепилов: «Работа шла до утра... Нередко конец одного рабочего дня (вернее, ночи) смыкался с началом другого... Работа шла на износ. Инфаркты, инсульты и смерти сыпались всюду» («Вопросы истории». 1998. No 5. С. 12-13).
И не только правительственно-чиновничья Москва жила в этом ритме. Но и вся страна. Всему аппарату управления приходилось подстраиваться под ритм Москвы. Сидит ночью партийный секретарь в каком- нибудь Уркаганске, а уйти не моги: а вдруг помощник московского замзавотдела потребует немедленного ответа?.. Хорошо на Дальнем Востоке. Когда в Москве ночь, там уже день. А каково остальным?
Но вот исключение, которое выделяется из всех правил. 21 июня 1941 года в Москве решался вопрос экстраординарной важности: впервые в истории Советского Союза в мирное время в обстановке строжайшей секретности создавались пять фронтов. Сталин формировал фронты не для обороны, не для отражения гитлеровской агрессии. В возможность германского нападения Сталин категорически отказывался верить. Фронты создавались для какой-то неизвестной для нас цели. При этом Западный фронт – главное направление войны, центр, сердцевина стратегического построения. И вот в этот решающий момент Сталин не потребовал присутствия Павлова на своем командном пункте или в рабочем кабинете.
И нарком обороны Тимошенко этого не потребовал. Хоть бы начальник Генерального штаба предупредил: эй, Павлов, Дмитрий Григорьевич, далеко не убегай, от кремлевского телефона не удаляйся.
Но вот вам картиночка: не только генерал армии Павлов, но и генерал-майор Климовских там же в театре сидел. А ведь он начальник штаба Западного особого военного округа, который в тот самый момент превращался в штаб Западного фронта. Там же – и начальник артиллерии теперь уже фронта генерал- лейтенант артиллерии Клич. Рождается фронт, а все командование – в театре!
И не только на Западном фронте такое. Наши историки почему-то не любят вспоминать, что днем 21 июня 1941 года командующий Киевским особым военным округом генерал-полковник М.П. Кирпонос с ближайшим окружением сидел на стадионе «Динамо», а вечером отправился в театр. И опять в сопровождении ответственных товарищей. Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян описывает жуткий рабочий ритм в штабе округа: начиная с ранней весны 1941 года – ни выходных, ни праздников, работа от зари до зари и дальше в ночь до новой зари, все валятся с ног от усталости и недосыпа... А тут вдруг – стадион, театр... в момент, когда Киевский особый военный округ тайно превращается в Юго-Западный фронт. Генералам не до театров. Им бы дела завершить. Им бы поспать часок!
Но и в Риге – театр. И в Одессе.
Как эту комедию понимать?
Так давайте же будем смеяться не над беззаботными Павловым, Климовских, Кличем, давайте смеяться над Сталиным, Тимошенко и Жуковым.
Впрочем, можно и не смеяться. Меньше чем за три месяца до описываемых событий в Средиземном море, у мыса Матапан, произошло морское сражение между соединениями итальянских и британских кораблей. Сражение завершилось блистательной победой британского флота. Решающую роль в победе Британии сыграли авианосная авиация и применение нового средства обнаружения – радаров. А еще на стороне британского флота – и это главное – была внезапность. Соединение британских кораблей появилось там и тогда, где и когда такое появление не ожидалось и полностью исключалось. Самое удивительное в том, что за несколько дней и даже часов до выхода в море беззаботные британские адмиралы, казалось бы, вовсе делами флота не интересовались. Они вели исключительно напряженную светскую жизнь: танцевали на балах, играли в гольф, появлялись в театрах. А потом как-то незаметно, по-английски, не прощаясь, один за другим пропали.
И никто после разгрома итальянского флота у мыса Матапан над поведением британских адмиралов не смеется.
А вот если бы итальянцы внезапно накрыли британский флот прямо перед выходом из баз, то уж тогда бы историки припомнили британским адмиралам и балы, и гольф, и картишки, и беспечные вечера в театрах.
Решение Сталина о развертывании пяти фронтов 21 июня 1941 года – это заключительный этап длительного невидимого со стороны процесса. Приказ немедленно приступить к строительству фронтовых и армейских полевых командных пунктов был отдан еще 27 мая («Красная звезда», 29 мая 1991 г.). К середине июня на эти командные пункты были переброшены оперативные группы. 13 июня 1941 года все радиостанции Советского Союза передали Сообщение ТАСС: «Слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются ложными и провокационными... проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, проводимые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия как враждебные Германии по крайней мере нелепо».
Именно в этот день, 13 июня 1941 года, произошло окончательное и полное разделение структур управления в западных приграничных военных округах, кроме Ленинградского. В тот день нарком обороны отдал приказ вывести фронтовые управления на полевые командные пункты. В Западном особом военном округе, так же как в Прибалтийском и Киевском особых военных округах, уже с 13 июня существовали фронты. Параллельно с этим функционировали и военные округа, из состава которых выделились фронты.
Начиная с 13 июня 1941 года в Белоруссии существовали две независимые военные системы управления: тайно созданный Западный фронт (командующий фронтом генерал армии Д.Г. Павлов, командный пункт в лесу, в районе станции Обуз-Лесьна) и Западный особый военный округ (командующий генерал-лейтенант В.Н. Курдюмов, штаб в Минске). Павлов продолжал играть роль командующего округом, но он уже официально – командующий фронтом, и его штаб уже перебрасывается на тайный командный пункт, чтобы существовать независимо от Западного особого военного округа. Сам Павлов с высшим руководством фронта пока в Минске. В театре.
Весь этот театр затеян ради того, чтобы показать германской разведке: на Западном фронте без перемен, тут у нас в Советском Союзе жизнь идет своим чередом, ничего серьезного не затевается, никто никуда тайно не уходит, вот они, руководители, все рядочком в театре сидят. И пора понять, господа хорошие, что слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются ложными и провокационными...
Когда Сталин в Москве утверждал решение о развертывании фронтов, командные пункты пяти фронтов были уже оборудованы, на многих уже находились офицеры и генералы штабов. Они уже отдавали приказы от имени фронтового командования. Пример: 21 июня 1941 года в 14 часов 30 минут было отдано распоряжение 8-й, 11-й и 27-й армиям о введении светомаскировки в гарнизонах и в местах расположения войск. Распоряжение подписал помощник командующего Северо-Западным фронтом по ПВО полковник Карлин (ЦАМО, фонд 344, опись 5564, дело 1, лист 62). Обращаю внимание: подписал бумагу помощник командующего не округом, а фронтом! Германского вторжения никто не ждал, но фронты уже развернули.
В театре рядом с генералом армии Павловым сидел генерал- лейтенант артиллерии Н.А. Клич, начальник артиллерии Западного особого военного округа, на самом деле – Западного фронта. Вот небольшой фрагмент о нем и генерале И.Н. Руссиянове, командире 100-й стрелковой дивизии. Чуть позже, 18 сентября 1941 года, 100-я стрелковая дивизия будет преобразована в 1-ю гвардейскую. В приказе Верховного Главнокомандующего No 308 о преобразовании первых четырех дивизий в гвардейские генерал-майор Руссиянов был назван первым. Именно он официально стал советским гвардейцем No 1. Но сейчас речь не о сентябре, а о начале июня 1941 года.
'100-я стрелковая дивизия перед войной стояла в пригородах Минска, потому неофициально именовалась столичной. В начале июня 1941 года ее командир генерал-майор И.Н. Руссиянов был вызван в штаб округа: предстояло получать новые 76-мм пушки. Начальник артиллерии округа генерал-лейтенант Н.А. Клич хорошо встретил Ивана Никитича, своего старого знакомого. Когда они остались вдвоем, Клич тихо и, пожалуй, чуть неуверенно (что обычно было ему несвойственно) промолвил:
– Иван Никитич, я советую тебе новые семидесятишестимиллиметровые пушки пока не брать. Но – только советую. Решай сам.
– Разве это плохие орудия?
