мобила, звякнешь по телефону, – Гринчук еще ниже наклонился к уху Братка. – Скажешь – быстро и срочно.
– Сделаю.
– Погодка славная, – сказал Полковник, когда Гринчук вылез из машины.
– Очень может быть, – капитан потоптался возле машины.
Микроавтобус остановился напротив клуба, на свежезасфальтированной площадке.
Гринчук мельком глянул на фасад клуба, потом присмотрелся.
Большое, на весь первый этаж, окно зияло провалом. И никого в холле не было. И рядом с клубом никого не было. И…
Гринчук даже успел шагнуть к клубу, прежде чем услышал, как его окликает Полковник.
– В клуб вам тоже не стоит ходить, Юрий Иванович.
– Мне можно ходить только под себя?
– Тут я вас не ограничиваю, – засмеялся Полковник. – А в клуб – не стоит пока. Насколько смогли заметить мои люди, там произошла бойня. Только в вестибюле лежит девять человек. Я решил дальше не проверять.
Гринчук неуверенно кашлянул. Кровь бросилась в лицо. Ай-да Мехтиев, ай-да сукин сын. Быстро и эффективно сработал сын Кавказа. Или это тот самый Рэмбо?
– Это что, ваш парень сработал? – спросил как можно более спокойным тоном Зеленый.
– Нет, похоже, что не наш. Там слишком много гильз. Вот Чертей… – Полковник оглянулся на Гринчука. – Вы же слышали о Чертях?
– Об этих отморозках малолетних?
– Именно об отморозках, – кивнул Полковник. – Так вот, вы о них больше не услышите.
– Что так?
– Когда мне сегодня сообщили, что обнаружены трупы этих самых чертей, я узнал работу… вы его кажется называли Михаилом?
– Да. И вы по трупам смогли определить, что это дело его рук?
– Там были слишком характерные следы. Прохладно уже по ночам, – поежился Полковник.
Небо было необыкновенно звездное и чистое, словно выточенное из цельного куска льда. И лед этот потихоньку выхолаживал землю. Еще не морозец, но легкие усики озноба скользили по телу у Гринчука.
– Так что это за парень? – спросил капитан.
– Парень… – протянул Полковник. – Это парень…
– Про парня я понял, теперь можно дальше и подробнее.
– Подробнее… – Полковник похлопал себя по карманам. – Вы курите?
– И вам не советую.
– Да? Тогда потерплю, – согласился Полковник.
Гринчук вдруг подумал, что так и не рассмотрел лицо собеседника. Свет из разбитого окна клуба доставал, в принципе, до них, но Полковник, словно специально, стоял к свету спиной.
– Несколько лет назад… – медленно произнес Полковник, – я уволился из вооруженных сил.
Пауза.
Гринчук снова оглянулся на клуб, потом посмотрел в сторону оврага, прислушался. Тишина.
Только троллейбус взвыл где-то вдалеке. А раньше это был довольно оживленный район, подумал Гринчук. А после того, как всех отселили из пострадавших домов, тут никого не встретишь сразу после того, как стемнеет.
– А служил я в армии по финансовой части, – продолжил Полковник. – И пять последних армейских лет занимался ведением финансовых дел одной спецчасти. Я поначалу даже думал, что это просто смесь подготовительного лагеря и испытательного центра. Там готовили людей к действиям в экстремальных ситуациях.
– Убийц?
– В том числе. Человек, закончивший подготовку, мог в одиночку выжить в любой ситуации. Более того, в случае необходимости он мог в кратчайшие сроки обрасти связями, навербовать помощников и создать либо базу для приема группы, либо агентурную сеть. Нет, извините, но я все-таки закурю, – Полковник щелкнул портсигаром, потом зажигалкой.
Огонек осветил лицо.
Обычное лицо. Спокойное и уверенное. Только вот пальцы отчего-то немного дрожат. Волнуется Полковник?
– Специфика подготовки, как я потом узнал, заключалась в программировании бойцов.
– Это как? Гипноз?
– Не совсем, – Полковник затянулся. – Их готовили к возможности действий в состоянии… э-э… сверхускорения, что ли. Они могли на короткое время включить все свои физические возможности. На пятнадцать минут, на полчаса, на час…
