– На предмет геморроя.
– Что?
– Ничего. Передай пострадавшим, пусть они сменят тех, которых я в больницу для усиления послал.
– Есть.
– И передай, что я приеду вскорости и пристально посмотрю им в глаза. Пусть готовятся. Могут на всякий случай подмыться. Так и передай.
Сержант исчез, а Симоненко встал, отряхнул брюки и подошел к эксперту.
– Что тут у вас?
– Двое убитых. Оба насмерть.
– Это шутка?
– Это голос сердца. Вы подсчитали, сколько трупов мы сегодня видели?
– Больше чем за всю предыдущую жизнь, – сказал Симоненко. – Что-нибудь необычное есть?
– Одному разнесло голову с первой же пули, стреляли похоже, в упор. Второго здесь же ранили, и он смог немного побегать. И потом тоже получил пулю в голову. И не одну.
– И это все?
– Более-менее. В карманах у обоих ни документов, ни оружия не обнаружено. Две сотни долларов двумя купюрами. Новенькие.
– Новенькие… – повторил Симоненко.
– Еще одно – у обоих на запястьях – очень характерные синяки и ссадины.
– Что значит характерные?
– Такие обычно остаются после надевания наручников. При условии, что наручники застегнуты туго, а тот, которому наручники одели, вел себя довольно буйно.
– Покажите, – Симоненко присел на корточки.
– Вот, пожалуйста. Ни с чем не спутаешь. Как будто его тащили за браслеты.
– Или сковали «ласточкой», – негромко сказал подполковник.
– Не понял?
– Это не важно. У другого – тоже самое?
– Абсолютно.
– А у?..
– Больше ни у кого из осмотренных подобных повреждений кожи не обнаружено.
– Ага, не обнаружено.
– Что гильзы? Подобрали?
– И даже пистолет.
– Все обработать к утру.
Эксперт демонстративно взглянул на часы.
– Осталось всего пару часов до рассвета.
– Целых два часа. И вы лучше успейте. И вот еще, деньги, ну доллары эти, лучше передайте мне.
– Знаете!
– Знаю. Я не хочу, чтобы у кого-нибудь из сержантов возник соблазн. Утром жду вашего доклада. И вашего тоже! – Симоненко обернулся к притихшему в стороне следователю.
– Обязательно.
– Вот и отлично, – Симоненко снова вытер лицо и пошел навстречу тяжело бредущему по песку пляжа сержанту.
– Я все передал. У них там все спокойно, а у наших – только синяки и ссадины.
– Синяки и ссадины. Ссадины и синяки. Где там моя машина?
– Там слева, возле дискотеки. Позвать?
– Ничего, сам пройдусь. – Симоненко ткнул пальцем за спину, – Передай – я поехал в больницу.
В больницу. Поспрашивать этих патрульных и выяснить что там с пострадавшей. Дарьей Владимировной Калининой, как следует из документов, найденных в ее гостиничном номере. И еще нужно будет внимательно посмотреть на руки всех ныне убиенных. Может, еще кто сегодня познакомился с наручниками.
Когда же эта ночь закончится? В такую ночь действительно хочется кого-нибудь убить.
Палач
Темнота приняла его. Палач не смог бы никому объяснить, что именно это значит. Просто он это
