журнальном столике, забрал его и снова сел в кресло.
– Я хотел…
– Вы можете еще похотеть минут десять? – поинтересовался Гринчук, нацелившись на телевизор пультом.
– ..К зимнему сезону, – сказала журналистка с экрана.
На заднем плане копошились рабочие с лопатами и кирками, маячил экскаватор – все наводило на размышления о проблемах зимнего сезона.
– Или воду прорвало, – сказал Гринчук, – или что-то отоплением. У нас всегда так.
– Послушайте, Гринчук, – начал медленно закипать Владимир Родионыч.
– Это вы послушайте, – поднял палец Гринчук. – Вот, самое интересное.
– А теперь о криминальных новостях, – сказала диктор и почему-то улыбнулась.
Возникало впечатление, что криминальные новости вызывают у восемнадцатилетней девушки самые положительные эмоции.
– Как все слышали, на днях в городе произошло тяжкое преступление. По каким-то причинам подробности этого дела были скрыты от широкой общественности, но сегодня наш корреспондент Виктор Грузинский смог получить эксклюзивное интервью у начальника оперативно-контрольного отдела областного управления внутренних дел подполковника милиции Юрия Ивановича Гринчука.
Владимир Родионыч явственно икнул.
– Водички подать? – не отводя взгляда от экрана, спросил Гринчук.
В телевизоре как раз сменилась картинка, и появился парень, держащий в руках микрофон. Быстро повторив то, что уже сказала ведущая в студии, он повернулся к стоящему рядом Гринчуку. Фоном для беседы служил забор усадьбы Липских.
Владимир Родионыч замер.
Гринчук, не волнуясь и не сбиваясь, пересказал вкратце события последних дней, поведал о похищении, об убийстве всей семьи и о чудесном освобождении мальчика из лап преступников. Причем версия излагалась именно та, на которой настаивал Владимир Родионыч – супостаты перебили друг друга. Вопрос о деньгах также был обойден стороной.
– И насколько вы продвинулись в своем расследовании? – поинтересовался журналист у подполковника Гричнука.
– Достаточно далеко, – уверенно посмотрел в объектив бравый подполковник. – Настолько далеко, что начинаю опасаться за судьбу этого расследования.
– Вам уже угрожали?
– Нет, но мне почему-то кажется, что властьпредержащие, – после сложного слова Гринчук улыбнулся, – могут попытаться закрыть это дело. Закрыть рот мне и остальным членам следственной группы.
– Все так опасно? – спросил, задыхаясь от предвкушения сенсации, журналист.
– Не знаю, насколько это опасно, но если вдруг я завтра или сегодня ночью решу выпрыгнуть в окно, или меня собьет случайная машина, или зарежут хулиганы на улице… Или я выпью не того и из не той бутылки – это будет значить, что не всех мы нашли, и что трое похитителей не просто так погибли, а были убиты сообщниками, который до сих пор на свободе. Если же меня просто отстранят от дела, которым я официально занимаюсь только один день, то все мы поймем, что там, наверху, не хотят, чтобы правда о загадочном и жестоком убийстве одного из богатейших людей, как минимум, нашего города, стала достоянием общественности…
Экран телевизора погас. Гринчук оглянулся на Владимира Родионыча.
– Сволочи эти журналисты, – сказал с чувством Гринчук. – Не успел оглянуться, как уже давал интервью. Акулы пера.
Владимир Родионыч взял папку и сунул ее в ящик стола. Внимательно посмотрел на Гринчука.
– Ничего теперь не поделаешь, придется терпеть мои поиски. Но вы обратили внимание, Владимир Родионыч, что я остался в рамках вашей версии? И что мои финальные предположения остались всего лишь предположениями. До тех пор, пока не произойдет со мной или делом чего-нибудь печального.
– Вы решили, – сказал Владимир Родионыч…
Зазвонил телефон на столе.
– Да? Смотрел. Представьте себе, Полковник, мы тут вместе с господином Гринчуком внимательно смотрели этот шедевр. Сейчас вот обсуждаем. Да. Потом поговорим. – Владимир Родионыч бросил трубку. – Вы почему-то решили, что вас теперь нельзя снять и вышвырнуть.
– Отчего же? Можно.
– Можно. И раз уж вы решили, что теперь с вами нельзя сделать ничего официального, то я ничего и делать не буду. Ошибаетесь. Именно официально мы с вами и поступим. Мы поступим с вами, как поступили бы с любым милиционером, завалившим такое дело. Через несколько дней, совсем скоро, вас официально попросят об отчете, а потом уволят по неполному соответствию. Вполне официально. Вы меня понимаете?
– Естественно, – улыбнулся Гринчук. – Как не понять. Через несколько дней. Ради бога, снимайте и выгоняйте. Через несколько дней. Я могу идти?
– Идите.
– А из квартир меня и моих людей еще не выгнали? Машины не вернуть?
