Юрий Иванович – это тот самый подполковник, вспомнила Мила. Он хочет поговорить. Ну и славно. Вот и поговорим.
Мила остановилась перед зеркалом, поправила волосы и улыбнулась своему отражению. Гена был бы рад.
– Я хочу тебя, – сказал бы Гена.
Если бы был жив.
Мила взяла в руки свою сумочку и направилась на завтрак.
Охранник в коридоре посмотрел на нее и отвернулся.
Мила направилась к единственной в коридоре приоткрытой двери и не ошиблась.
За столом сидели трое: старичок-доктор и два мужика. Мила остановилась на пороге.
– О! – восхитился доктор, вставая со стула, – я потрясен.
Следом за ним встал со стула тот из мужиков, который помоложе. Он тоже был тогда на вечере. Он помощник Гринчука, вспомнила Мила. Он тоже заламывал Гене руки.
Гринчук, не обращая внимания на вошедшую, потянулся к вазе и взял апельсин.
– Присоединяйтесь к нам, Людмила, – щедрым хозяйским жестом пригласил доктор.
Мила подошла и села на свободное место, напротив Гринчука.
Доктор и Михаил сели.
– Как спалось? – спросил доктор.
Из боковой двери вышла старуха, поставила перед Милой тарелку с едой. Мила даже не стала рассматривать с чем именно. Ее это не волновало.
– Спасибо, Ирина, – сказал доктор, – а как же вы?
– Я уже поела, – бросила старуха и вышла.
– Так как же вы все-таки спали? – спросил Доктор у Милы.
– Спасибо, хорошо.
– Место укола не беспокоит?
Мила мельком взглянула на свою руку.
– Нет, все нормально.
– А чего ей будет? – подал голос Гринчук. – От таких уколов еще никто не умирал.
Мила посмотрела ему в глаза.
Гринчук улыбнулся самыми уголками губ. А глаза у него остались холодными и… Мила задумалась, подбирая определение. В голову лезли книжные слова типа «циничные» и «брезгливые».
– Враг в окно не ломился? – спросил Гринчук, и Мила вдруг поняла, что глаза у него насмешливые.
Он словно смеялся над ней, над ее вчерашними страхами. И над ее любовью он насмехается. И над сломанной судьбой…
Мила открыла сумочку и достала оттуда зеркальце.
Гринчук и его помощник, спокойно ели. Гринчук аккуратно разрезал апельсин на дольки и ел по одной.
Его помощник доедал бутерброд, запивая его чаем.
Мила поправила прическу и положила зеркальце в сумочку.
– Доктор, вам бы к Леониду сходить, – сказал Гринчук, отложив апельсиновую корочку в сторону. – Полная клиника ненормальных тинейджеров, извините за выражение. И каждый, того и гляди, совсем сойдет с ума. Покончит с собой или кого-нибудь попытается убить.
– Побойтесь бога, – замахал возмущенно руками Доктор, – скажете такое!
– А что? – Гринчук взял с блюдца еще одну апельсиновую дольку. – Вы когда-нибудь общались с малолетними преступниками? Не с несовершеннолетними, типа вот нашей дамы или того же Липского, а с малолетними.
– Ну, с некоторыми мне приходилось общаться довольно близко, – тихо сказала Доктор, – по ряду причин. Вы же сами знаете…
Доктор посмотрел на Гринчука. Тот кивнул.
– Нет, не с воришками или бродяжками, – Гринчук сделал паузу, доедая апельсиновую дольку.
Брызнул сок, И Гринчук, энергично пошевелив губами, вытер его с подбородка.
Мила снова взяла свою сумочку.
– Вот ты, Мила, – Мила вздрогнула и посмотрела на Гринчука. – Ты никогда не видела десятилетнего убийцу?
– Нет, – пробормотала Мила, отодвигая сумочку.
– Сосед в селе его за ухо отодрал. А мальчик взял в руки топор и ночью зарубил его, жену и
