– Я сам… Я дойду… – каждое слово отнимало силы.
– Ты не дойдешь… – Стоянов ждал его на верхней ступеньке лестницы, ведшей к заброшенному пляжу, через стройку нового пансионата. – Тут – сто восемьдесят ступенек. Напрасно вы назначили встречу тут… Лучше бы Миша за тобой заехал к Рубину…
– Ты споткнешься… – засмеялся Рубин. – Ты споткнешься, упадешь и будешь катиться по этим ступеням до самого конца жизни… Помнишь? Падающего толкни. Я тебя толкну…
Рубин снова замахнулся.
Держаться за перила. Переставлять ноги, одну за другой. Хорошо еще, что идти вниз… не вверх… вверх у него точно не получилось бы… и еще жаль, что Мишка будет ждать на пляже, возле лодки… система отключена, маячок не работает, передатчик – разбит… Такие дела…
Не думать о покойниках…
– Подохнешь!.. – выкрикнул из-за спины Дедов.
Думать о чем-то другом… О том, о чем они мечтали… все вместе… он, Инга, Михаил, Браток… О свободе… о парусах… бросить всё и уйти в море… В далекие южные моря… Инга, наверно, уже всё подготовила… Странно, так просто осуществить свою мечту, когда есть деньги… просто… и сложно, невероятно сложно… оборвать все нити, все связи…
Черт, нога подвернулась, и Гринчуку стоило невероятных усилий удержаться… Стоять, совсем немного… совсем…
Они слабые… Люди… они все – слабые… Достаточно иметь что-то вне себя, кого-то любимого – и ты бессилен. Любой, кто захочет… Будь ты трижды умен и силен… но у него была семья… он знал, что вертится земля… Сергеев был прав… тут ничего не поделаешь… когда-то, очень давно, лет десять назад… старый матерый уголовник сказал, что нынешние крутые…
Ты думаешь, сказал Дед, ты крутой? Те быки в кожанках на «шестисотых» крутые? Депутаты и министры? Они не видели крутых… Зэк, сорвавшийся с зоны в тайгу – вот он – крутой, он любому – зверю, человеку – глотку перегрызет, ему терять нечего… Вот он крутой…
Прав был Дед… Прав… Гринчук это понимал, но только здесь, в Приморске почувствовал. Почувствовал…
Больше нет опера, капитана Юрия Ивановича Гринчука. Нет неуязвимого одиночки… Инга, баба Ира, Доктор, Михаил, отец Варфоломей… Он не сможет забрать всех на свой корабль… не сможет… защитить… и кто-нибудь всегда… всегда…
Устал… Осталось совсем немного, но он – устал. Ноги не держат… и дышать – нечем…
Гринчук споткнулся и упал. Темнота торопливо бросилась к нему, начала пеленать ноги…
Гринчук встал на колени. Уже слышен шум прибоя… Или это кровь в висках… Нет, это море… Обидно будет вот так, умереть в нескольких метрах от лодки… от Михаила… от жизни…
Смерть села на песок рядом с Гринчуком.
– Ну что? – спросила смерть. – Помочь?
И протянула руку.
– Пойдем, – сказала смерть. – Ты заслужил покой…
– Цитата, – сказал Гринчук. – «Мастер и Маргарита»…
– Дурак, – улыбнулась смерть. – Нашел время…
– У меня – полно времени… У меня столько же времени, сколько было при рождении… И десять лет назад, и год назад… У меня времени – до смерти. Это очень много…
– Полметра, – усмехнулась смерть.
– Тогда чего ты торопишься? – Гринчук встал на ноги, пошатываясь. – Ты же рядом, чего торопиться?
– Забавный ты человек, – засмеялась смерть, и в голосе ее звучало одобрение. – Чего торопиться, говоришь?
Гринчук шагнул вперед. Еще шаг. Еще. Он покачнулся, но смерть схватила его за шиворот и удержала на ногах.
Гринчук не удивился. Гринчуку было все равно. Он видел море. Ноги вязли в песке, идти стало еще тяжелее… Песок ударил в лицо. Всего несколько метров, вон там… красный огонек пляшет на волнах. Туда…
Смерть легла рядом на песок, заглянула в глаза…
– Что уставилась? – спросил Гринчук. – Мало тебе досталось за эти три дня… Скольких я к тебе отправил?..
– А вон они, все… – махнула смерть в сторону моря.
Легко ступая с песка на волны, шли люди… Их ждала лодка, большая и черная…
– У меня еще есть место в лодке, – сказала смерть. – Давай… А то одно весло останется без гребца… Ты же хотел уйти в море… Давай, есть возможность… Иначе ты умрешь без меня и будешь лежать до завтра здесь, на пляже… тебя найдут… а потом все равно придется вот так… В одиночку трудно будет грести…
Гринчук пополз.
– Ну, – смерть провела рукой по его волосам. – Как хочешь. Все равно увидимся… У тебя есть много времени. До самой смерти.
