– Ваши документы, – сказал сержант.
– Это, типа, через почему? – спросил пассажир.
– А я вас сейчас из машины выведу и стану выяснять личность, – скучным голосом пообещал сержант.
Пассажир оглянулся на водителя. Тот молча кивнул, подтверждая, что да, может. Что лучше предъявить документы без возражений.
– Не нужно выводить, – улыбнулся пассажир. – Я, в натуре, этот, законопослушный налогоплательщик.
Он достал из барсетки паспорт и отдал его сержанту.
– Так, – сказал сержант, раскрывая паспорт. – Гринчук Юрий Иванович.
– Типа, я, – подтвердил Гринчук.
– Цель поездки? – спросил сержант.
Он достал из кармана блокнот и переписывал туда данные из паспорта.
– Так море же! – сказал Гринчук. – И женщины. Я типа, хочу оставить здесь свою душу.
Сержант закрыл паспорт и протянул его Гринчуку. Молча отвернулся и пошел к зданию поста.
– Гостеприимные тут у вас менты, – сказал Гринчук, когда машина отъехала от поста.
– У нас все гостеприимные, – ответил водитель. – Даже собаки во дворах.
Гринчук улыбнулся. Да, очень гостеприимный город, этот Приморск. А ему все наперебой говорили, что ничего такого странного в нем не нашли. Сколько ни проверяли – город как город.
– Главпочтамт, – сказал водитель.
Какого черта приезжего несет на почту – непонятно. Но – его дело. Он и на Узловой таскал за собой водителя на почтамт, получал письмо от своей дамы. И дама у него, видать, такая же ненормальная – только и написала на листке в конверте – Приморск.
Таксист проводил пассажира взглядом до двери почтамта, а потом переключил свое внимание на стоявшую неподалеку желтую «вольву» . Ее водитель задумчиво смотрел под открытый капот и время от времени почесывал затылок. Руки после этого на всякий случай сразу прятал за спину.
Гринчук вышел из здания почты, помахивая в воздухе конвертом. Таксист что-то говорил водителю «вольво», тот разводил руками и делал недоуменное лицо. Гринчук остановился рядом, несколько секунд послушал диалог, а потом легонько похлопал таксиста по плечу.
– А? – оглянулся тот.
– Типа, – протянул Гринчук, – если консилиум закончен, можно ехать.
– Можно, – согласился таксист и с состраданием посмотрел на «вольву». – Где поселилась супруга?
Гринчук разорвал конверт, вынул оттуда несколько бумажек.
– Что мы имеем с гуся… – рассматривая бумажки, пробормотал Гринчук. – А с гуся мы имеем гостевую карточку гостиницы «Приморская», электронный ключ от номера 305 и талончик на получение фотографий. И фотографии получить, как я понимаю, нужно немедленно.
Таксист неопределенно хмыкнул и сел за руль. Гринчук сел рядом.
И почему на юг приезжают одни ненормальные, подумал водитель. Придумали развлечение – переписка. Если бы его супруга попыталась ему вот так писульку передать… Водитель потер правый кулак о ладонь.
– Слышь, – спросил Гринчук, – набережная далеко?
– Улица или набережная?
– Вот, сам глянь, – Гринчук протянул талончик.
– Улица, – сказал водитель, рассмотрев документ. – Название у нее такое – Набережная. А на самом деле находится от моря в пяти кварталах. Вроде шутка юмора.
– А гостиница «Приморская» находится километрах в пяти от моря, – подхватил Гринчук. – Тоже как бы шутейно…
– А гостиница «Приморская» находится почти на самой набережной, – сказал водитель. – На той, что не улица, а набережная.
– Чудовищная архитектура, – вздохнул Гринчук и неопределенно махнул рукой, – поехали.
И они поехали. Водитель, правда, не отказал себе в удовольствии, проезжая мимо «вольвы» сыграть на клаксоне что-то обидное.
– Чего так? – поинтересовался Гринчук.
– Понимаешь, – сказал водитель, – машина, она, конечно, штука железная, но не виновата, что досталась такому козлу. Уперся, баран, глазами в двигатель, как в новые ворота. И гипнотизирует. Я ему говорю, машина, блин, не заводится только в двух случаях – если нечему гореть и если нечем поджечь. В общем. А он, бычара, ни мычит, ни телится. Хоть бы клемму пошевелил, что ли. Послал только своего друзана за мастером.
– Нечему гореть или нечем поджечь… – задумчиво повторил Гринчук. – Философский факультет где заканчивал?
– Чего?
