Осмотревшись, водитель втащил обоих милиционеров в здание, положил возле стены, сковав наручниками. Закрыл дверь и сломал ключ в замке.
Открыл шлагбаум на дороге к Приморску и на дорогу к дому мэра. Поднял с земли автомат и положил его на переднее сидение.
«Копейка» развернулась и поехала к дому мэра.
– Не гони, – сказал Сергеев своему водителю, оглянувшись на Гринчука. – Может, остановиться на минуту?
Гринчук попытался улыбнуться.
– Или потерпишь? Тут осталось немного…
– Потерплю… – одними губами ответил Гринчук. – Потерплю… Если осталось немного…
Он не успел понять, что произошло. Не успел понять сразу.
Завизжали тормоза, машину развернуло вправо… Трудно сказать, почему водитель дернул руль именно вправо, подставив под автоматную очередь себя.
Лобовое стекло покрылось трещинами, несколько пуль продырявили капот и стойку, три пробили грудь водителя. Сергеев открыл дверцу и вывалился на дорогу.
Подполковник вытащил пистолет, передернул затвор. Из открывшейся задней дверцы выполз Гринчук.
Автомат продолжал стрелять короткими очередями, так, чтобы нельзя было поднять голову.
– Он движется, – сказал Гринчук и показал рукой. – Обходит машину справа…
Следующая очередь легла перед правым передним колесом, подтверждая слова Гринчука.
– Ты хоть раз стрельни, пугни урода! – крикнул Гринчук. – Бежать – некуда…
За спиной был небольшой обрывчик, всего метров шесть.
Сергеев выстрелил дважды поверх капота, не целясь… Очередь оборвалась. Но через секунду ударила новая. Нападавший принял к сведению пистолет Сергеева, но отступать не собирался.
Из-под капота показалась вода, словно машина истекала кровью.
– Сейчас он будет перезаряжать магазин, – сказал Гринчук. – Вот сейчас…
Автомат замолчал. Сергеев вскочил, держа пистолет перед собой, но никого не видел, только кусты. Выстрелил наугад и снова спрятался за машину, услышав, как в кустах лязгнул затвор.
– Вот сейчас он гранатой, – сказал Гринчук.
– Ты не можешь помолчать? – злым шепотом осведомился Сергеев. – У меня осталось пять патронов.
– А я ведь просил оружие, – сказал Гринчук.
Новая очередь снесла правое зеркало заднего вида, посыпались осколки.
Сергеев выстрелил.
– Прыгать будем? – спросил Гринчук.
Он сидел на асфальте, прислонившись спиной к колесу.
Сергеев выстрели снова.
– Ему придется выйти на открытое место, – сказал Сергеев, – иначе он нас не достанет… Я попытаюсь…
Хотя – что тут пытаться… Стрелок выходит из кустов, нажав на спуск, и не отпускает его, под пули не попадут люди, спрятавшиеся за машиной. Подходит вплотную…
Новая очередь прогремела почти над самой головой. Сергеев повернулся, чтобы выстрелить, но Гринчук вцепился в него и повалил на землю. Снова ударил автомат – длинная очередь. Несколько одиночных выстрелов. И снова – длинная очередь. И тишина.
– Ты чего? – Сергеев отпихнул Гринчука и замер, вслушиваясь.
Текла вода из пробитого радиатора.
– Как мне это все надоело, – пробормотал Гринчук. – Как мне это все надоело…
Гринчук, не вставая, достал из машины свою сумку. Осмотрел и прижал к груди.
Сергеев стоял на коленях, держа пистолет двумя руками.
Где-то неподалеку послышался звук автомобильного двигателя. Затих.
– Всё? – спросил Сергеев.
– Всё, – сказал Гринчук. – Пока – всё.
Сергеев встал на ноги, обошел машину. Глаза у его водителя были открыты, на белой рубахе – три пулевых отверстия.
– Вот для него действительно… – начал Гринчук, но замолчал, увидев выражение лица Сергеева.
– Из-за тебя ведь… – сказал Сергеев. – Из-за тебя… Какого ты не уехал? Деньги, баба? Почему ты не уехал?
